Клены в осенних горах. Японская поэзия Серебряного века

Да, я знаю, вам приходится копать землю
и приходится порой голодать подолгу.
Оттого-то, наверное, вы – это вы, а мы –
это мы, не так ли?

…Тусклое мерцание метели над горами…

Сколько раз такие слова я слышал
и вот слышу снова.
Что ж, ведь так оно и есть на самом деле,
и никак иначе быть не может.
…Лес в огненном вьюжном ореоле…
С этими простыми словами
соглашаться я не устану,
даже канув на самое дно безумия и болезни!

Opus № 1071

С этой женщиной
мы год прожили вместе.
Щеки ее покрывала матовая бледность,
а глаза смотрели так, будто постоянно
созерцали неведомые загадочные виденья.
Однажды утром в то памятное лето
на мосту в предместье мне повстречалась девчушка.
Из деревни она несла корзину цветов на продажу –
цветы были необычайно красивы.
Уплатив двадцать сэн, я купил весь букет
и домой вернулся.
Жена поместила цветы в аквариум из-под рыбок
и снесла их в лавку – авось кто-нибудь купит.
Вечером, когда я пришел с работы,
жена взглянула на меня со странной улыбкой.
На столе я увидел всевозможные фрукты
и праздничные белые фарфоровые тарелки.
На вопрос, по какому случаю праздник,
она ответила, что после полудня
те цветы купили за целых две иены.
     …И была синяя ночь
      со звездами и ветром,
      с бамбуковой шторой,
      с огнем в очаге, завораживающим душу…
В ту же зиму жена,
будто сама собою,
будто вовсе не от забот и житейских тягот,
разом сникла, увяла, точно надломилась, –
захворала вдруг и умерла в одночасье…

Дорога через огороды

Тающий иней
щедро украсил метелки травы у дороги,
дочиста отмыл тележные колеса.
«Дзинь-дзинь-дзинь-дзинь», – позванивают кусты
и деревья.
Падают, падают с ветвей тяжелые холодные капли.
Застывая в крупных ледяных сгустках,
роса растекается по солнечной равнине,
будто следы от гигантского столба пара,
что, как пламя, из реки взметнулся.

В горле сильно хрипит.

От этого натужного хрипа
хочется выпить чего-нибудь покрепче,
хочется поесть пареной картошки…
Сердца стариков
еще там, в городских кварталах, –
овощи распродав,
они вернулись
к огородам своим на косогоре.

Заметки для памяти