Клеопатра: Жизнь. Больше чем биография

Клеопатра наслаждается так долго откладывавшимся воссоединением семьи, но вкус политической победы еще слаще. Антоний внял совету, который она дала ему на той памятной рыбалке. Он наконец-то делает то, что, как она считает (и убеждает его так считать), у него получается лучше всего. Полностью отдавшись подобающему ему «рыболовному спорту», он способен вылавливать «города, провинции и царства». Действительно, «из его кармана острова и царства, как монета, высыпались»[95] [6], скажет позже поэт, – однако в этих манипуляциях с территориями просматривается железная логика. Он начинает приводить в порядок беспокойный Восток – задача давно назревшая и мало кому покорявшаяся. В краю разных культур и этносов, где альянсы зыбки – и где уже тридцать лет сопротивляются любым римским преобразованиям, – Антоний признает талант, ценит профессионализм и верность. И любит повторять, что «величие римской державы обнаруживает себя не в стяжаниях, но в дарениях» [7]. Объединяя разрозненные царства, он ловко сращивает территории и распределяет земли. Антоний «исправляет» географию.

Тут Антоний как рыба в воде и фактически непобедим. Никто не сомневается, что он вскоре одолеет ужасных парфян. Редко кому удавалось собрать войско «крепче, выносливее и моложе» [8]. Войско, «повергнувшее в трепет всю Азию» [9], никогда еще он не командовал такой великой армией, воинами, так беззаветно преданными своему великодушному, бесшабашному полководцу. Каждый из них готов жизнь отдать за его похвалу. Плутарх предполагает, что такую преданность порождают «знатное происхождение, сила слова, простота, широкая и щедрая натура, остроумие, легкость в обхождении» [10]. Антоний словно заражает всех своим энтузиазмом: вокруг него царит радостное возбуждение. Все любят получать подарки, а в щедрости он особенно силен. Это естественный побочный эффект его любви к большим семьям. В солнечной Антиохии – скорее всего, парочка поселилась во дворце на острове, укрывшемся в излучине тихой реки, – Клеопатра может себя поздравить. Теперь, после пяти лет хаоса и нестабильности, ясно: она поставила на правильную лошадку.

К сентябрьскому приезду царицы Антоний делает ей весьма экстравагантный подарок. Он не только признает трехлетних близнецов, но и обрушивает на их мать целый дождь из римских территорий. Он подтверждает ее власть над Кипром, который даже Цезарь так ей официально и не подарил. Наверняка и сейчас, спустя двадцать лет, воспоминания о потере Кипра и ее последствиях жгут гордую египтянку. Кроме того, к ней переходит богатая лесом Келесирия (часть сегодняшнего Ливана); плодородная Киренаика (в сегодняшней Ливии); щедрый кусок Киликии с ее кедрами (юго-восточное побережье Турции); частично Крита и все процветающее финикийское побережье, кроме двух городов. В некоторых случаях Антоний просто ликвидировал монархов (если нет нарушений закона, их всегда можно сфабриковать), чтобы передать их земли Клеопатре. К 37 году до н. э. она правит прибрежными территориями практически всего Восточного Средиземноморья: от современной Ливии в Северной Африки, далее вдоль Израиля, Ливана и Сирии – до Южной Турции. Исключение составляют лишь фрагменты Иудеи.

Военные нужды Антония и желание Рима поквитаться с Парфией – вот объяснение такому размеру дара. Кроме того, играет роль личность Клеопатры: она умна, надежна и обладает ресурсами. Это именно то, чего Рим хочет от своих вассальных правителей, у которых есть преимущество перед римскими ставленниками: им не надо платить. Что важнее, Антонию необходим флот. По условиям Тарентского договора он передал Октавиану сотню сияющих бронзой галер и десяток трирем. А Клеопатра умеет строить корабли. Неспроста он передал богатые лесом провинции монарху, имеющему возможность закупать древесину и превращать ее в отличные суда. В этом отношении никто на Средиземноморье не представляет для римского полководца такой ценности, как царица Египта [11]. Как признает Плутарх, эти дары – лишь часть того, что роздано разным восточным царям. Однако Клеопатра, в отличие от большинства правителей, продолжает сидеть на своем месте, в то время как Антоний регулярно опрокидывает троны прочих правящих династий. И дар она получает гораздо более щедрый, чем любой другой монарх [12]. В сентябре 37 года до н. э. она фактически восстанавливает могучую империю Птолемеев образца III века до н. э.