Клякса

Теперь Наташа торопилась домой. Бабуля, придерживаясь строгих правил, не любила, когда она возвращалась позднее десяти вечера. Однажды даже отхлестала её кухонным полотенцем за непослушание. Родители никогда так не поступали. Они старались объяснять, считая, что руку на ребёнка поднимать недопустимо.

У бабки были свои, «средневековые», как называла их Наташа, правила. В целом они с бабулей ладили, но в чём-то совсем не сходились. Тот же сотовый Наташе не полагался ни под каким соусом, сколько бы она ни просила. Бабка считала, что домашнего стационарного телефона им вполне достаточно. А от сотовых вредное излучение и одно беспокойство. Компьютера у Наташи тоже не было – от него глаза портятся, да и вообще, вещь бесполезная. А если очень надо, можно сходить в библиотеку или к подружке. Магнитофон заменяло допотопное радио на стене с бесконечной «Шарманкой» от Баскова. Потому дома Наташа тосковала и особенно сильно скучала по родителям. И зачем только они улетели тогда в злополучный отпуск?! Мама звонила из Тель-Авива каждый день, рассказывала, сколько сладостей накупила для Наташи, новые платья, какую-то игрушку… И всё это рухнуло и разбилось вдребезги вместе с родителями. Потом Наташа вынуждена была переехать к старой бабуле в однокомнатную, а в родительскую трёхкомнатную пустили квартирантов, чтобы было на что жить вдвоём. Жизнь в одночасье переменилась.

Наташа вошла в свой подъезд и, поднявшись один пролёт, замерла. На батарее у окна сидел Вадим. Она хотела было пробежать мимо, но он преградил ей путь.

– Привет! – Он мотнул головой, отбрасывая с глаз длинную, крашеную в чёрный цвет чёлку. – А я тут тебя дожидаюсь.

– И напрасно. – У Наташи внутри всё затрепетало. И страшно, и волнующе одновременно.

– Может, пойдём погуляем? Время детское.

– Меня бабуля ждёт.

– Да ладно тебе! Дождётся. – Вадим сделал шаг вперёд, Наташа отступила. – Смотри, что у меня есть, – Вадим пошарил в кармане. – Это тебе, – он протянул ей патрон на распахнутой ладони.

– Зачем он мне? – Наташа опять попятилась.

– Это настоящий патрон! – глаза Вадима сверкнули в свете тусклой подъездной лампы. – Мы с пацанами на полигоне лом собираем. Там много таких нерасстрелянных валяется. Я просто о тебе подумал… Вот, решил принести.

– Мне не надо, – твёрдо заявила Наташа. – Это опасно. Пусти, меня бабуля ждёт.

Вадим продолжал напирать. Наташа почувствовала спиной стену:

– Я сейчас закричу, и она выйдет.

– И что мне твоя бабка? – только и усмехнулся Вадим. – Ты боишься меня? Да не дёргайся ты так.

Наташа закричала:

– Ба-а-а-аб!

На площадке через два этажа щёлкнул дверной замок, послышался скрип открывающейся двери. Вадим задрал голову. Наташа, пользуясь его замешательством, проскользнула мимо и побежала вверх по лестнице.

– Подрастёшь и сама придёшь, – прокричал ей вдогонку Вадим.

Наташа приостановилась:

– Не приду!

– Ещё как прибежишь! – засмеялся Вадим и пошёл вниз.

– Нет! Никогда!

К счастью, бабушка криков Наташиных не услышала, и объясняться с ней не пришлось. Это сосед так кстати решил вынести мусор. Наташа юркнула в квартиру, защёлкнула замок и прижалась спиной к двери. В висках стучало, ладони вспотели. Вадим, как удав, гипнотизировал и пугал её. Ей хотелось остаться там, на площадке, но оторопь брала, стоило только представить, что он может с ней сделать. Такой взрослый и наглый, но чем-то очень симпатичный. Может быть, именно своей наглостью. «И что себе возомнил? Дурочку малолетнюю нашёл, – злилась Наташа. – Никогда, ни за что не приду!»

Наташа заглянула в комнату – телевизор мигал, Якубович кричал: «…и приз – автомобиль!» Бабка всплеснула руками: «Поди ж ты! Вот люди везучие!» Наташа зажгла верхний свет и подсела к ней на диван. Та пробурчала что-то про экономию электричества, но настаивать не стала. Сверкающий белый автомобиль на экране поглотил всё её внимание.

– Бабуль, а вот тебе этот автомобиль к чему?

Наташа представила свою бабку в цветастом ситцевом платье, коричневых трикотажных чулках на резинках и капроновой косынке на голове за рулём машины и невольно рассмеялась. Бабка недобро покосилась на Наташу:

– Больно умная, как я погляжу.