Клич войны

Саффи была очарована представлением о мужчинах как о странных, враждебных существах, с которыми нужно бороться любой ценой. Ей нравилось мужское общество и традиционно мужские занятия, и она всегда чувствовала себя способной сравняться с любым мужчиной, как когда-то с маленькими мальчиками. Конечно, она также любила красиво выглядеть и танцевать с красивым кавалером в белом галстуке и фраке. Как бы ни была она высока и относительно сильна, ничто не сравнится с тем, чтобы оказаться в объятиях мужчины, который ей нравился и который был еще выше и сильнее. Она целовалась со многими мужчинами, и еще многие преследовали ее. Но она все еще не отдалась полностью ни одному из них.

Дело было не в том, что она была ханжой, или имела мистическое отношение к собственной девственности, или берегла себя для мужа. И уж точно не потому, что у нее не было аппетита к сексу, это она знала наверняка. Это было просто, что она знала, что она не может быть по-настоящему счастливой, если она не может найти мужчину, который был ей соответствовать, и многое другое. Она никогда не хотела сдерживаться, опасаясь, что муж не сможет справиться с ее умом, независимостью, деньгами или любыми другими благами, которыми она обладала и которые тоже могли стать бременем. Она часто думала, что это большая несправедливость, что все то, что затрудняет ей поиск мужчины, значительно облегчает поиск девушки, если бы она была мужчиной. Студент мужского пола, красивый, богатый наследник кенийского поместья, будет иметь девушек, стоящих в очереди вдоль всей главной улицы, и будет счастлив пробиваться через тех, кто ему нравится.

Но для нее все было по-другому. Она была похожа на доминирующую львицу в стае, которая спаривается только с альфа-самцом. Он ждал ее где-то, Шафран просто знала это. Но пока она не найдет его, ей придется быть терпеливой, даже если иногда каждый дюйм ее тела и каждый глубокий, первобытный инстинкт кричат: "Я хочу мужчину!’

***

- Дорогой мой, тебе нужна жена, - сказала однажды Атала фон Меербах своему сыну Герхарду, когда они шли по лесной тропинке к замку Меербах.

Он застонал от разочарования и досады. ‘И ты тоже, мама! Конрад постоянно твердит мне, что мой долг как хорошего немца и члена Партии-найти хорошую арийскую жену и начать производить солдат и матерей будущего. Я всегда говорю ему, что еще не нашел правильную Арийку ... и это правда. У меня нет."

‘Я не удивлюсь, если ты станешь заводить романы с такими девушками, как эта маленькая блондинка, дочь булочника?’

- Ее звали Яна, мама. К удивлению Герхарда, его интрижка с двумя молодыми женщинами превратилась в своего рода роман с одной из них. Он никогда по-настоящему не любил Яну, но она была хорошей компанией, как в постели, так и вне ее, и они провели вместе довольно приятный год. Она всегда знала, что у нее нет долгосрочного будущего с Герхардом, и в конце концов бросила его, чтобы выйти замуж за симпатичного молодого детектива из Берлинской криминальной полиции. Сердце Герхарда едва ли было разбито, но он скучал по ней, и его большая кровать вдруг показалась ему еще более пустой без нее.

- Ее отец был вполне респектабельным торговцем, - продолжал он. ‘Вы, кажется, забыли, что мы живем в социалистической стране. Идея о том, что один класс превосходит любой другой, больше неприемлема.’

- Политики приходят и уходят, но великая семья существует вечно.’

- Рейх просуществует тысячу лет. Так сказал фюрер. Нашей семье лучше привыкнуть к этому.’

Атала посмотрела на сына. Она ничего не ответила. Никто никогда не говорил ничего, что можно было бы истолковать как критику фюрера или его правительства. Риск быть подслушанным и донесенным был слишком велик, даже для вдовствующей графини в замке ее собственной семьи. Но ее взгляд дал Герхарду понять, что она не потерпит от него подобной чепухи.

- Послушай, Ма, - сказал он, смягчая голос, - по правде говоря, я просто не думаю, что мне сейчас следует жениться. У меня есть работа для Герра Шпеера, и большую часть свободного времени я провожу в резерве Люфтваффе. Как я могу дать жене время, в котором она нуждается? Как она вообще может узнать настоящего меня?’

Это было самое близкое, на что осмелился Герхард, - сказать правду, а именно, что он живет во лжи. Любая женщина, вступившая в брак, полагая, что мужчина, которого она любит, на самом деле тот, кого она видит перед собой – с его партийным значком, его работой по планированию нового Берлина фюрера и его преданной службой вооруженным силам страны, – выйдет замуж за эту ложь. Это было просто несправедливо по отношению к ней. Он не станет просить ни одну женщину стать его женой из-за большого обмана.

Атала остановилась, взяла его за руку и посмотрела ему в глаза. - ‘Я понимаю, мой дорогой. Но ты хороший человек, добрый человек, великодушный человек. Это настоящий ты, и любая женщина была бы рада иметь мужа с такими качествами. Упокой Господь душу твоего отца, но у него ничего этого не было.’