Кликуша

– Я так по тебе скучала, мальчик мой! Хочешь, прямо сейчас будем с тобой пирожки печь? Или по лесу погуляем? Что хочешь, то и будем делать. Ты и я, как раньше.

Феденька смотрел на нее, и во взгляде его читалось недоверие.

– Ты не моя мама! Ты ведьма, а мамой только притворялась! Ты меня убить хотела! Я хочу домой! Хочу домой! – изо всех сил закричал мальчик.

И Прасковья отпрянула от лавки, лицо ее потемнело от боли.

– Хорошо, Феденька. Хорошо…

Она с трудом поднялась на ноги, села за стол и обхватила голову руками. Лицо ее сморщилось, и вся она затряслась в беззвучных рыданиях. Чуть позже, немного успокоившись, она проговорила:

– Не волнуйся, Феденька. Будь по-твоему. Завтра Ваня отведет тебя обратно в деревню. А пока, пожалуйста, не плачь.

Мальчик затих, но всю ночь так и просидел под лавкой, от еды отказался.

***

Утром Прасковья заглянула под лавку, позвала тихонько:

– Вылезай, Феденька. Ваня отведет тебя домой.

Мальчик несколько секунд сомневался, но потом вылез из-под лавки и встал перед Прасковьей, опустив голову.

– Он меня по дороге не съест? – угрюмо спросил он.

– Нет, что ты! Ваня очень добрый, – ответила Прасковья.

Она прижала руки к груди, закусила губу и какое-то время молча смотрела на мальчика.

– Можно я хоть один разок обниму тебя? – наконец, прошептала она.

Феденька глянул на нее исподлобья и, насупившись, покачал головой. Прасковья вздохнула, вытерла слезы и с тоской посмотрела на великана.

– Отведи его домой, Ваня. Не признает он меня больше… Только смотри, к деревне не подходи, а то его там уже ищут.

Ванька взял мальчишку за руку, но едва они вышли из избушки, как Прасковья услышала снаружи громкие крики. Она выглянула за дверь и увидела, как к землянке идут сельские мужики с вилами и топорами в руках. Среди них был и Алексей. Прасковья похолодела от ужаса, в груди неприятно заныло.

Лицо Алексея было измученным и бледным, под глазами залегли тени. Видно, он не спал всю ночь, искал Феденьку. Увидев, что сына держит за руку огромный великан, Алексей не на шутку испугался. Но на плече у него висело ружье, и он тут же схватил его и навел дуло на Ваньку.

– Папа! – закричал Феденька и стал вырывать руку, но великан слишком крепко держал его.

– Отпусти ребенка, чудище лесное, и прощайся с жизнью!

У Прасковьи все внутри сжалось. Еще несколько мгновений она медлила в нерешительности, а потом распахнула настежь дверь землянки и закричала:

– Стой, Алексей! Не стреляй! Это я виновата! Я попросила выкрасть сына!

Голос Прасковьи прозвучал высоко и тревожно. Она не могла допустить, чтобы Ваньку убили из-за нее. Он ни в чем не виноват! Подбежав к великану, она схватила его за руку, и Феденька, высвободившись, с громким ревом подбежал к отцу, прижался к его ноге. Тяжелый взгляд Алексея остановился на лице Прасковьи, и она с достоинством вынесла его, не отвела глаз.

– Так я и знал. Вот и Кликуша наша нарисовалась! – ехидно проговорил Алексей, – да еще и с пузом! Ну и ну… Неужто чудище лесное тебе ребенка заделало, Прасковья?

Мужики дружно загоготали, Ванька сжал мощные кулаки, злобно мыча, но Прасковья схватила его за руку, с трудом удерживая на месте.

– Да, он мне сейчас муж. И скоро родится наш ребенок, – высоко вскинув подбородок, ответила она и подошла к Ваньке ближе.

В лице Алексея мелькнуло недоумение смешанное с ревностью, но уже в следующую секунду он презрительно скривился и смачно сплюнул на землю.

– Что ж, это по тебе, Прасковья. Хороша пара! Ты – кликуша, он – урод лесной. Представляю, какую неведомую зверушку ты ему выродишь!

Слова эти были словно плевок в лицо Прасковье. Она покраснела до корней волос, инстинктивно прикрывая руками выпирающий живот. Мужики снова громко засмеялись, разглядывая Прасковью и Ваньку. Алексей ехидно улыбался, даже не догадываясь о том, что ребенок, растущий в чреве Прасковьи – от него. Ванька вытянул вперед руки, зарычал, словно дикий зверь, закрывая собой Прасковью, а потом бросился вперед, в топлу мужчин, размахивая кулаками и нанося удары во все стороны.

– Ваня, стой! – закричала Прасковья, но ее крика никто не услышал.

Возле землянки завязалась ожесточенная драка. Ванька стойко отбивался от вил и топоров, но Прасковья видела, что мужики наносят ему все новые и новые удары. Их было много, а он был один против них всех. Увидев, что Феденька в страхе прижался к дереву, Прасковья подбежала к нему и укрыла своим телом. Мальчика трясло от страха, он плакал, вытирая слезы крепко сжатыми кулаками. А Прасковья гладила его растрепанные волосы и шептала на ухо:

– Не плачь, сыночек, мама с тобой!

Все закружилось вокруг, Прасковья вдруг перестала видеть, слышать и понимать, что происходит. Ей было страшно, ноги подкашивались, но она заставляла себя быть сильной ради мальчика, который от страха прижался к ней и дрожал всем телом. Прошло немало времени, а потом вдруг Алексей подошел к ним с Феденькой и грубо толкнул Прасковью. Забрав Феденьку, он вместе с мужиками пошел прочь, не сказав ей ни слова. А Прасковья не сразу смогла подняться с земли – ноги отказывались ее держать.