Клиника Сперанского

— Как-то всё это неожиданно, — пробормотал Кислов. — Надолго?

— Думаю, за недельку управимся. Фрак есть?

— Нету.

— И не надо, — сказал Фадеев. — Напрокат возьмем.

— А как билет-то на меня купили? Спросил Кислов. — Без паспорта же не дают.

— Тебе не дают, а мне — пожалуйста, — ответил Фадеев. — Дорастешь до моих седин, тебя на поезд без паспорта будут пускать. Ну, ладно, шутки в сторону. Много барахла не бери, всё ждет в номере.

Повесил трубку.

— Опять ехать, — сообщил родителям Кислов и набрал номер Новиковых, которые оказались дома…

Визит к родителям Андрея оставил тягостное впечатление. Действуя гестаповскими методами, Загрицын до смерти напугал стариков (Андрей был поздний и единственный ребенок), подверг унизительному допросу, а потом, угрожая, заставил сдать пробу тканей. Главное, что они до сих пор были уверены, что Андрей погиб.

— Враньё, — ответил на это Кислов. — Я вчера с ним разговаривал, просто он в подполье. Так нужно. Он и от Кузнецова скрывается, а если выходит на связь, то с большой осторожностью.

— И что понесло? — тускло сказал Новиков-старший. — Жил бы и жил себе в Пензе-то. Москва не для нас, шебутная и бестолковая. Это уже Чикаго какой-то, а не наша столица.

По тону чувствовалось — Кислову он не поверил.

— Зря вы так, — мягко укорил Игорь. — Она сейчас еще лучше, чем была. А Андрей, скажу вам по секрету, неплохо устроился, получает большие деньги. Только позавидовать можно.

— Что ж тогда ни разу не позвонил, коль хорошо устроился? — резонно спросила Новикова. — Нет, Игорек, мы-то правду знаем.

— Ну, хорошо, — сказал Кислов, чувствуя, что переубеждать бесполезно. — Вы тому же Загрицыну, если спросит, говорите эту свою правду. Но на самом деле это не так. Вот вам Андрей велел передать.

Положил на кухонный стол сверток с двадцатью тысячами рублей и ушел, кляня себя за то, что не догадался взять у Андрюхи записочку для родителей. Но кто ж знал, что всё так плохо?

Кстати, деньги эти были остатком его командировочных, не растраченных в Москве, и Андрей никакого отношения к ним не имел, но всё равно было приятно хоть как-то помочь старикам…

В Москву они с Фадеевым отбыли в спальном вагоне в двухместном купе. Рядом ехал Сергей Пенкин, который Фадеева прекрасно знал, так что вечер выдался хоть куда — в дыму и пьяном угаре вагона-ресторана. Потом оказалось, что Пенкина как всегда обчистили, но обчистили весьма странно — из всего багажа пропали лишь концертный малиновый пиджак с серебряными блестками да трико с лампасами для посещения туалета.

Такие пассажи с Сергеем случались довольно часто, и он на сто процентов был уверен, что это происки фанатов, у которых от идолопоклонства заклинивает ум за разум. Какой дурак наденет на улицу пиджак с блестками и портки с лампасами? Какой козел будет принародно сморкаться в платок, который он спер у Джона Леннона, или надевать трусы, которые выкрал у Оззи Осборна?

Пенкин со своим скарбом занимал целое купе, которое халатно променял на ресторан, понадеявшись на двух своих охранников, разместившихся по соседству. Охранники, молодые лбы, рады стараться — улеглись по полкам, лапти кверху, и в момент уснули. Заходите, люди добрые! Как только самих не умыкнули?

Короче, обнаружив пропажу, Сергей завалился к соседям за утешением и ушел от них где-то в два ночи с ба-альшими мешками под глазами, а утром, в отличие от опухших, желтоватых, с блуждающими глазами земляков, был свеж и бодр, как огурец. Всё похохатывал над ними, хохотун такой, норовил ткнуть пальцем в живот. Но тут он, конечно, рисковал первым попасть под фонтан.

«Сколько ж вчера выдули-то? — думал Кислов, глядя на расшалившегося певца, который за несколько последних лет солидно раздобрел и чем-то стал похож на актера Смирнитского в роли Портоса, которого утолщали с помощью подушек. — В ресторане два, нет три пузыря на троих. Да в номере еще один. Нет, два. И третий Серега принес. Боже мой, по две бутылки коньяка, умереть можно».

Но худа без добра не бывает. На Новорязанской улице, примыкающей к Казанскому вокзалу, Пенкина и холуев, тащивших его скарб, ожидал минивэн, куда певец заманил и Фадеева с Кисловым. Якобы подвезти, Москву показать, а сам привез к себе домой и насильно приютил. И всё, думаете, ради чего? Страсть как любил принимать гостей. Не всяких, разумеется, какого-нибудь мордвина из Калдаиса не стал бы привечать ни за какие коврижки, а вот миллионера Фадеева и его личного юриста, из которого нет-нет да и выглядывал хитроватый чекист, с превеликим удовольствием.

Радушно, не скупясь, покормив, начал показывать свои двухуровневые апартаменты, но увидел, что гости разомлели, ничуть не обидевшись, повел в спальню и через два часа разбудил, поскольку нужно было отправлять их в аэропорт.