Клинок Тишалла

Три дня спустя она лично отправилась в Сан-Франциско, решив не мытьем, так катаньем пробиться в Кунсткамеру и самое малое – лично встретиться с проклятым предателем, но обнаружила, что улицы вокруг Студии перегорожены баррикадами и патрулируются совместно охранниками Студии и Социальной полицией; даже воздушное пространство над этим районом было закрыто для гражданских полетов.

Без колебаний Эвери вернулась к своему крестовому походу.

Она знала, что творит, но чудовище за плечом глубоко запустило склизкие когти в ее душу; она не в силах была сопротивляться и себя подгоняла еще более сурово, чем всех остальных. Так что когда в конце концов ее задержала Социальная полиция, это принесло облегчение всем.

Включая Эвери Шанкс.

Она никогда прежде не сталкивалась с полицейскими и не знала, чего ожидать: исков, быть может, обвинений, реальных или вымышленных, или задержания без суда, допросов, может быть, даже пыток, – жуткие слухи о подобных вещах Эвери всегда отметала как недостойные высоких каст глупости: но когда сидишь в кузове броневика и руки у тебя стянуты за спиной пластиковыми наручниками, слухи становятся куда убедительней и куда страшней.

Пока не было ни обвинений, ни ордера – официально ее даже не арестовали. Прибывшие за ней офицеры позволили Эвери собрать чемодан в дорогу, прежде чем увести. Ее мучили ужасные фантазии о том, что она просто исчезнет, растворится без следа в недрах системы правосудия.

Но в самых диких своих фантазиях не предвидела она, что ее доставят прямо в Кунсткамеру Студии.

3

Социальные полицейские торопливо, но без грубости проволокли ее через всю Кунсткамеру. Лампы при их приближении зажигались и гасли за спиной. Прошли через фонтан непривычных форм, ароматов, красок – оранжерею: билась в сетях лиловая лиана-давилка, свистели пронзительно певучие деревья, покачивая розовыми и изумрудными ветвями, болотные маки рассеивали на пути пришельцев сонную пыльцу. В стороне остался зверинец – рычание, и вой, и болтовня мартышек. Наконец Эвери Шанкс втолкнули в просторную прямоугольную комнату. Мебели не было, а единственным источником света было окно в противоположном ее конце. На его фоне явственно виднелся силуэт великана. Сгорбившись и заложив руки за спину, он глядел на что-то сквозь широкое зеркальное окно. «Я так и знала», – мелькнуло в голове у Эвери. Судя по росту, это мог быть только Тан’элКот.

– Не могу даже представить, чего вы надеетесь этим добиться, – бросила она ему в затылок.

Призрачное отражение в стекле повернуло голову.

– Бизнесмен Шанкс, – басовито прошептал великан – словно заработала вдалеке самолетная турбина. – Спасибо, что явились.

– Не надо зря тратить любезности, Профессионал…

– Любезность никогда не бывает излишней. Отпустите ее, господа, прошу, и оставьте нас. Нам с Бизнесменом Шанкс необходимо посоветоваться наедине.

– Посоветоваться?! – изумленно начала Эвери. – Да это нелепость! Что вы сделали с Фейт?!

– Господа, будьте любезны.

– Не уверен, что это хорошая идея, – прогудел один из соцполов, – оставлять вас наедине.

– И чего конкретно вы опасаетесь? – Голос Тан’элКота звучал до предела рассудительно, хотя хрипловато и сдавленно, словно у него болело горло. – Единственный выход из этих комнат – дверь, через которую вы вошли. Или вы полагаете, что мы с Бизнесменом Шанкс в ваше отсутствие измыслим некий нечестивый комплот?

– Боюсь, – прозвучал бесстрастный ответ, – что ему это не понравится.

– Вот идите к нему и спросите. – Тан’элКот обернулся к вошедшим. В очертаниях его тела было что-то пугающе неправильное, комковатое. – А покуда будьте любезны уважить мое желание. Их вам, сколь мне ведомо, приказано исполнять, покуда они не противоречат вашему… – Эвери показалось, что бывший Император подбирал следующее слово с особенным тщанием, – долгу.

Один из полицейских снял с пояса кусачки и перерезал ленту наручников. Эвери встряхнула кистями, разгоняя кровь, потом оправила рукава и, сложив руки на груди, застыла в выжидающей позе. Четверо соцполов будто бы посовещались между собою неслышно, потом разом повернулись кругом и вышли, затворив за собою дверь.

– Зачем вы приволокли меня сюда? – рявкнула Эвери, стоило им исчезнуть.

– Не я привез вас, Бизнесмен, а Социальная полиция. Она, как вы могли обратить внимание, действует не по моей указке. Подойдите сюда, к окну. Нам надо поговорить.

– Мне нечего вам сказать.

– Не будьте дурой. Вы уже сказали слишком много. Подойдите.

Эвери неохотно шагнула к нему. Тан’элКот возвышался над ней, точно чудом избежавший вымирания дикий зверь. Подходить вплотную Эвери опасалась; она понятия не имела, что он может натворить, но была совершенно уверена, что остановить его не сможет. В тот миг, когда соцполы затянули ленту наручников на ее запястьях, она выпала из знакомой реальности. Здесь ее богатство, власть, положение не значили ничего; важней было, что она стройна, хрупка, немолода уже и стоит рядом со здоровым и, похоже, хищным зверем.

И все же она оставалась Эвери Шанкс. Общество могло подвести ее, но гордость – никогда.