Клинок Тишалла

Сквозь смотровое окошко голос слышался вполне ясно и казался до тошноты знакомым.

А потом в поле зрения попал клиент: здоровенный, широкоплечий огриллой. На сером грубом лице выступил пот, единственный глаз лихорадочно поблескивал. Новенький полотняный костюм кричащего оттенка по правому боку залила кровь. Оружия при клиенте не было, но бритвенно-острый боевой коготь на правой руке был выпущен и покрыт кровью.

Один пожелтелый клык обломан, на втором явственно видны черные следы гари.

Делианн привалился к стене.

«Лучше бы я умер в горах, – подумал он. Боль в груди не давала заговорить, не давала вздохнуть. – Ох, Ррони, ну почему ты не научился орудовать мечом? Почему ты не раскроил мне тогда череп?

Боже, боже, чего бы я только не отдал за смерть…»

Кровожадным огриллоем оказался помощник боцмана с речной баржи.

– Что? – переспросила Кирендаль. – Плохо? Я по лицу вижу.

– Плохо, – эхом отозвался Делианн.

Потемнев лицом, Кирендаль обернулась к ограм-стражникам.

– Очистить крыло, – распорядилась она жестко. – Чтобы в пять минут тут ни души живой не осталось. Собрать всю охрану, прошерстить все номера. Кто останется здесь через пять минут ровно – сгорит живьем.

Один огр махнул тяжелой булавой в сторону двери, к которой прислонился Делианн.

– А зз ними жддо? Зз Энди? Как их выдажжить?

– Никак, – отрезала Кирендаль. – Энди, Тесса, Паркк – они все остаются.

Огры туповато и огорошенно переглянулись.

– Ды сгаззала…

– Вам понимать необязательно! – рявкнула Кирендаль. – Выполняйте!

– Это ты не понимаешь, – проговорил Делианн.

Он отвалился от стены, удивившись мимоходом, что еще способен двигаться. Как может он стоять под таким грузом? Как может шевелить языком? Как может еще жить, когда сердце разлагается в груди?

– Ты не понимаешь, – мучительно медленно выдавил он. – Я знаю этого огриллоя.

– Да? – Кирендаль моргнула. – Тесен мир. Но это не меняет…

– Меняет. Это все меняет. Он заражен. Если болезнь уже начала проявляться, то он мог подхватить чуму только одним способом.

Делианн распростер руки в жесте полного подчинения судьбе. Такой муке невозможно противиться и уж никак нельзя ее стерпеть.

– У меня иммунитет. Я не могу заболеть. Но он заразился чумой от меня.

Зрачки Кирендаль были огромны и пусты.

Глядя невидящими глазами куда-то мимо Делианна, медленно, будто парализованная, она подняла бледную руку и прижала пальцы к губам, будто вспоминая прикосновение его плоти, будто пытаясь вычислить бесконечно высокую цену единственного поцелуя.

3

Делианн лежал в темноте, свернувшись от боли, точно зародыш. Боль сковывала его, и он беспомощно валялся на холодном, жестком полу. До кушетки оставался всего один шаг, до кровати, где можно прилечь, – полкомнаты, но члены отзывались лишь редкой слабой дрожью, мучительной судорогой – наполовину чахоточным кашлем, наполовину рыданиями без слез.

Ему никогда не приходило в голову, что в мире столько боли.

Валяться со сломанными ногами под обрывом в Зубах Богов – ерунда; тогда в обе ноги словно вставили по прерывателю, трансформатору, понижающему напряжение боли. Но вот сердце…

Его выжгла кислота, и в груди осталась дымящаяся дырка, зияющая пустота, исходящая тоской. Боль нарастала. «Невыносимую» она переросла уже давно. Делианн завыл бы, но дыра в груди поглотила слишком много сил. Он даже всхлипнуть не мог. Мог только лежать на холодном полу и страдать.

Он навлек безумие и гибель на этот город.

Его глупость – его простодушие, его нерассуждающая наивность – убила Кирендаль, и Тап, и ее слугу Закки, и симпатичную хуманскую шлюшку с порезанным лицом, и покорителя камней – целителя Паркка, и огров-охранников…

…и…

…и…

…и…

Первой мыслью Кирендаль было запереть все входы, спасти город, предав огню «Чужие игры» вместе с собою и всеми посетителями. Она знала, что ей предстоит, каждой клеточкой своего тела она пережила вместе с Делианном смерть молодого фея в деревне близ Алмазного колодца. Гибнуть в огне, с воплями уходя во тьму, чуя запах собственной поджаренной плоти, было намного легче, чем то, что претерпел больной.

Но даже это было бы бесполезно. Кирендаль оставила все надежды сдержать распространение инфекции. Она ничего не могла спасти.

«Чужие игры» служили игорным домом, казино, аттракционом для туристов со всех уголков Империи. Зараза, которую принесли сюда, уже разошлась по городу и теперь расползается по Империи по жилам Большого Чамбайджена, точно дурная кровь по ноге от загнившей раны.

Как он мог быть настолько слеп!

Через пару минут он встанет. Зайдет в спальню рядом, где Кирендаль сидит сейчас в темноте вместе с Тап, и Закки, и Пишу, старшим по залу. Возьмет бокал, нальет вина, которое пьют они сейчас.

Вспомнилось, как, испив цикуты, расхаживал по своей темнице Сократ, чтобы скорей разогнать яд по жилам. Делианн сомневался, что ему под силу такой подвиг. Он вообще не был уверен, что выпьет. Кирендаль оказалась сильнее: она заходила в спальню с видом женщины, оставившей за спиной и сомнения, и страх.

С другой стороны, над ней висело лишь собственное будущее. На Делианна давило прошлое.