Ключ

Тот был огромен. Ни один волк, из тех, что он видел в зоопарках, не мог сравниться с ним. Морду зверя до самых глаз покрывали черные пятна крови. Волк пил, не обращая на человека ни малейшего внимания. Долго и с явным наслаждением. Он не торопился, делал перерывы между глотками, и тогда капли, срываясь с морды, рисовали круги на тихой глади ручья. В конце концов, Никита просто замер – вода сочилась сквозь пальцы – и смотрел, как зверь утоляет жажду.

Когда волк поднял, наконец, голову, и взглянул на него, в его взгляде – желтом и безразличном – вдруг почудилась насмешка. Волк встряхнулся, прям как собака, заставив человека зажмуриться. А когда Никита открыл глаза – волка уже не было. Чуть качались обрамлявшие поляну кусты.

А он так и остался сидеть, завороженный взглядом этих не злых, не добрых – чуждых человеческому миру глаз. Вода давно вытекла из ладони, и он почувствовал тянущий от ручья холод. Пришла пора и ему встряхнуться, словно очнувшемуся ото сна псу. Он встал. Почувствовал, как затекли и страшно замерзли ноги. Пока разминался, думал: что делать с ручьем? Ночное купание не прельщало. Но рельеф лесных рек прихотлив, если пойти вниз по течению, можно просто заплутать, поддавшись изгибам русла. Десять минут размышлений так и не смогли склонить его к переправе.

Подпитываемая ключами, вода была арктически ледяной. Запрокинув голову, он внимательно изучил открывшийся ему кусок звездного неба… и не смог сообразить, какие же созвездия видит. Это испугало еще сильней, он был спец в ориентировании на местности, никто в группе не давал показателей лучше, а такие навыки не забываются, даже через десять лет после студенческой практики. Все же это не текст из учебника – это умение, которое выручало его не раз. Усилием воли он заставил себя не думать о звездах. Ручей – это ручей. Если что, всегда можно вернуться обратно, по руслу. И он затрусил вниз по течению.

Вскоре ручей стал шире и мощнее, а его склоны вдруг придвинулись, нависнув прямо над головой. Сообразив, что рано или поздно вода заполнит все пространство внизу, и лучше уж взобраться повыше сейчас, пока склоны не слишком круты, Никита принялся карабкаться наверх. Ноги скользили по глине, руки не могли найти надежной опоры – он старался избегать хилых хвостиков чахлой растительности. Не рискуя задрать голову, чтоб оценить оставшееся до края расстояние – сместив центр тяжести он мог запросто кувыркнуться вниз – из под локтя кинул взгляд на уже пройденный путь. Путь был не мал, а ручей внизу уже не казался точно таким, как с берега.

Черные лошади с белоснежными гривами били копытами, кружили водоворотами, перескакивали с уступа на уступ и в брызги разбивались, кидаясь грудью на неприступные стены оврага. Закружилась вдруг голова. Ноги, потеряв опору, заскользили, глина потекла под руками, пальцы тонули в податливой массе. Запаниковав, он брыкнул ногами, подпрыгнул, подтягиваясь.

С криком на губах и руками, полными вязкой земли, он сорвался с обрыва и ринулся навстречу беснующемуся табуну. Врезавшийся в спину поток ожег холодом, заставил задохнуться. Тело камнем пошло на дно, и он хлебнул-таки ледяной водицы. Течение подхватило и понесло. Как всадник на необъезженном коне, он то взлетал вверх, то погружался под воду. Его кидало из стороны в сторону, било о стены оврага, не давая выбраться на берег. Река, в убийственном порыве, тянула ко дну и волокла по камням. Желая посмеяться над пленником, позволила вдохнуть несколько глотков спасительного воздуха. А потом с силою приложила о камни.

***

Обоз собирался в дорогу. Паковались вещи, запрягались лошади, телеги выстраивались привычным порядком, когда из-за поворота показались двое. Впереди на токоногом вороном жеребце гордо вскинув изящную головку ехала маленькая всадница. Костюм для верховой езды удивительно ладно облегал ее фигурку. Словно в нетерпении всадница пришпоривала лошадь. Длинные тонкие пальцы, обтянутые мягкой кожей перчаток, слегка подергивали уздечку. Раздавался нежный звон колокольцев. Серебряный обруч поддерживал каскад горевших буйным огнем волос. За ней, отстав на пол корпуса, ехал воин. Очень высокий мужчина, гораздо выше своей спутницы, с холодным взглядом светло-карих глаз придерживал горячего коня, стараясь оставаться чуть позади. Он говорил о чем-то вполголоса, обращаясь к всаднице. Она слушала его небрежно. Мысли ее были далеко впереди. Ей хотелось, пустившись вскачь, догнать их, но она сдерживала себя. Воин видел, что его не слушают, но продолжал говорить. От обоза навстречу отряду выехали трое. Двое были солдатами, третий, судя по длинному конскому хвосту на вороненом шлеме – офицер.

– …ведь ты помнишь, как…

Всадница раздраженно повела плечом. Воин замолчал, склонив голову. Солдаты из обоза остановились совсем рядом – непозволительно близко. Офицер, явно рассерженный чем-то, придержал вороного за узду. Не обратив внимания на возмущенный взгляд хозяйки и гневный жест воина, спросил, кто они такие и куда направляются. Всадница промолчала, позволяя вести разговор своему спутнику.