Ключ скитальца

Эти мысли мгновенно пронеслись в голове толстяка. Но вспышка костра осветила не только канат, но и его самого. Караульные заметили незваного гостя, раздался оклик:

– Стой, кто идет?

– Это я, Добрик! Хозяин таверны с окраины города.

– Стой, стрелять буду! – с этими словами конвоир спустил курок, целя в воздух, и резкий звук выстрела кнутом рассек застывшую от холода тишину.

В лагере затрубили тревогу, поднялась суматоха. Из палаток посыпали сонные рейнджеры, на ходу одеваясь и щелкая затворами винтовок; раздались команды старшин, требующих занять позицию за щитами и приготовиться к бою; звонко захрустел под многочисленными сапогами и ботинками снег. Добрик видел все, как во сне, от страха замерев на месте, не смея шелохнуться. Он не представлял, как ему предупредить детей о нависшей смертельной опасности. Крикнуть им вглубь пещеры?.. Но услышат ли они? Да и существовала ли опасность на самом деле?

Ужас и отчаяние сковали волю толстяка. В приступе паники он заметался на месте, точно загнанный зверь, бросился к пещере; его хриплый голос утонул во мраке каменного безмолвия:

– Здесь мины! Здесь мины! Осторожно!..

Тут рейнджеры, разглядев неприятеля, принялись наперебой стрелять по нему из винтовок. Несколько пуль смачными шлепками ударили в скалу над макушкой Добрика, и он, охватив голову руками, отшатнулся, отступив под свод пещеры. В последний момент он услышал, как под правой ногой раздался металлический щелчок, и сознание безошибочно определило, что способно произвести такой неприятный звук.

Взрыва толстяк не почувствовал и не услышал – лишь увидел, как его подбросило к осветившемуся потолку пещеры. Потом все для него закончилось, и мысль о детях, что он виноват в их гибели, стала последней в его жизни.

Глава десятая, в которой происходит штурм

Корзины в течение двух часов сновали от звездолетов к бордюру кольцевой, доставляя к туннелю воинов. Многие отряды подходили к месту сбора своим шагом, поднявшись на лифтах. Тут все попадали в цепкие руки воеводы и помощников; бойцов распределяли, группировали: кто, через какую расщелину поднимется, где будет ждать подхода основных сил, куда направится. Витя пообещал, выставить против горожан не менее семисот воинов, и он не преувеличивал.

Ночью произошло второе землетрясение. На этот раз тряхнуло посильнее; дома-звездолеты так качнуло из стороны в сторону, что сдерживающие тросы заскрипели, застонали под нагрузкой, наполняя подземелье громогласным скрежетом, словно заревели под куполом сотни неведомых чудовищ.

Вчера, покинув жрецов, Печено спросил у Вити, что значит предупреждение о третьем землетрясении. Тот пожал плечами.

– Этого никто не знает, – вздохнул он. – Предсказания жрецов туманны и не однозначны. Возможно, после третьего землетрясения ты погибнешь… или все погибнут!.. А может, просто наступит конец войне. Об этом лучше не думать!

Позже состоялся военный совет; воевода обозначил основные пункты, связанные со штурмом. После, когда вожди разошлись, и Витя с десантником остались вдвоем, привели Жана.

– Утром подземные войска намерены атаковать город, – сообщил ему Печено. – Боевые действия будут масштабные и, скорее всего, повлекут множество жертв. Ты в силах уменьшить их число, если захочешь.

– Что я могу сделать? – Жан выглядел уставшим, но слова Ганита его оживили.

– Первым ударом мы захватим здание правления, – сказал Витя. – Мы не тронем остальной город, если горожане сложат оружие. Взамен, они смогут воспользоваться Поющей башней, взяв с собой, так уж и быть, награбленное богатство. Твоя задача – уговорить их не безумствовать, не сопротивляться. Иначе, мы их уничтожим!.. Нам не нужны лишние жертвы.

– Потом вы меня отправите вслед за братом?

– Как захочешь, – помедлив, ответил воевода.

– Я согласен, – с детской непосредственностью кивнул Жан.

– Тогда поступаешь в распоряжение Печено.

Прощаясь, Витя вспомнил о Зочуре и подельниках. Сначала Ганит солгал, что не знает, где они.

– Не переметнулись бы на другую сторону, – озаботился воевода. – Не попадем ли мы завтра в ловушку? Я сейчас же объявлю их в розыск…

– Не стоит, – перебил десантник. – Будем считать, что я от них избавился, – признался он. – Эти проходимцы никак не повлияют на ход событий.

Витя-воин нахмурился, но промолчал.

Печено определил Жана на место Кохи. Спали плохо: юноша ворочался, стонал; Ганит из-за этого просыпался. А посреди ночи перед подъемом затрясло. Когда включили сирену на побудку, никто уже не спал; день в подземелье начался задолго до рассвета.