Ключи от понедельника

— Не так долго ключи находятся у меня, но этого вполне достаточно, чтобы с полной уверенностью сказать, что это они!

— Кроме одного.

Себастьян обвёл карандашом ключ, который находился в руках у ангела.

— Посмотри, это единственный ключ, который не соотносится по размеру с остальными. Дюрер прямым текстом указывает на то, что он главный в этой связке. Мало того, ключ очень тщательно прописан. Хоть сейчас слепок делай!

— Да, этого ключа у нас нет, — сказал я и вновь склонился к гравюре. — Но ты сказал, что заинтересовался двумя рисунками. Ещё «Меланхолия». Там тоже ключи?

— Да. Только скорее в качестве подсказки. Ничего особенного в них нет. Тоже Ангел с ключами на поясе, но… — Оболенский многозначительно замолчал. — Это только деталь, помогающая понять настоящий смысл этой гравюры.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я, уже рассматривая новый рисунок.

— Обрати внимание на эти числа, — ответил Себастьян, ткнув пальцем вверху гравюры. — Это так называемый магический квадрат Дюрера. Дело в том, что все цифры горизонталей, вертикалей, диагоналей и даже квадратов образуют в сумме число тридцать четыре. Но интересно не это. Видишь цифры пять и девять?

— Да, — ответил я. — Они перевёрнуты.

— Совершенно верно, — кивнул Оболенский. — Дюрер явно что-то зашифровал в этом послании. Вот только что?

— Не знаю, как Дюрер, но на печати ордена тоже изображены цифры пять и девять. Они тебе о чём-то говорят?

— Ни о чём.

— Может, Феофан знает? — осторожно намекнул я.

— Может, и знает, — задумчиво произнёс магистр. — Только соваться туда нам пока рано. Сначала нужно понять, что здесь происходит. Вообще вся эта история с запиской больше похожа на бред. А если это ловушка? Если кто-то таким образом хочет добраться до Феофана? Согласен, витиевато придумано, но мы не знаем, с кем или чем имеем дело. Придётся выкручиваться самим. Мы ведь умные? — спросил Оболенский с иронией.

— Ещё какие! — отплатил я той же монетой.

— Однако нам пора возвращаться, — сказал магистр, глядя на часы. — Судя по всему, мы проговорили добрые сутки, если исходить из земного времени. У нас много неотложных дел. Начнём с того, что ты наведаешься в свой университет. Коль уж ты у нас светило науки, тебе и карты в руки. Надо же, стихами заговорил, — усмехнулся Себастьян и внимательно окинул меня взглядом. — Похоже, ты оклемался и готов вернуться?

Я потрогал рукой шишку и утвердительно мотнул головой.

— Тогда не будем терять время, — озабоченно произнёс магистр и встал.

Мне ничего не оставалось делать, как последовать его примеру.

— Как мы найдёмся? — поинтересовался я.

— Телефоны ещё никто не отменял. — Он протянул мне визитку. — Если я не отвечаю, ты знаешь, где меня искать. Сейчас меня интересует всё, что касается Дюрера, точнее, его цифр. Может, твои коллеги, историки и искусствоведы, прольют больше света на эти гравюры или хотя бы укажут направление, где искать. Только т-с-с! — Оболенский поднёс палец к губам. — Не нужно сильно распространяться, зачем тебе это.

Я опять кивнул и сделал знак рукой, что рот на замке.

— Задача ясна, как Божий день.

— Вот и хорошо, — сказал магистр и направился к выходу. — Да, ещё. Выходить будем вместе. Отсюда только один выход — в мою разгромленную квартиру. Из неё уходим своими дорогами.

Мы подошли к дверям. Себастьян сделал знак, чтобы я не шумел. Он потихоньку приоткрыл дверь и прислушался.

— Кажется, никого. Пойдём.

В квартире с моего последнего визита ничего не изменилось. Никого не было, и все обломки лежали на своих местах. Всё же соблюдая подобающую случаю осторожность, мы прокрались к выходу. Оболенский показал, чтобы я выходил первым. Я так и поступил.

К величайшей радости, мне удалось попасть сразу к себе домой. Мало того, в тот день и час, когда её покинул. Меня обрадовало такое снайперское попадание. Ещё находясь у Себастьяна, я не мог выкинуть из головы мысль, что в пылу последних событий я совершенно забыл о самом главном — о ключах, которые, слава богу, по моему возвращению мирно лежали на столе. Оставалось придумать, куда их спрятать. И тут мне пришла в голову совершенно безумная идея.

Я подошёл к дверям спальни, сосредоточился и вошёл. За окнами шёл снег. Я невольно залюбовался. Мне нравится зима, особенно когда много снега. Кажется, что земля укутывается им от холода, как одеялом, и тихо засыпает сном праведника. Даже всеобщая новогодняя суматоха не может её разбудить. А ещё зимой я родился. Это обстоятельство привело меня сюда именно сегодня. Прошлый день рождения мы с друзьями отмечали в ресторане, значит, в квартире никого нет. Положу ключи на шкаф. За пять лет моего проживания здесь я ни разу туда не заглянул. Думаю, так будет и впредь.