Ключи от понедельника

— Я им прислуживала. Они заказали вина и поросёнка. А откуда у нас поросёнок? Отец пошёл на площадь его покупать. Мне пришлось всё делать самой. Стол, за которым они сидели, был рядом с кухней, и я слышала всё!

Изабелла торжествующе подняла глаза и приняла гордую осанку. С неё вмиг слетели страх и нерешительность, осталась только гордость за себя и, наверное, за Францию. Бертран ничего не сказал, а только вопросительно поднял бровь. Он понял, что бесы, теснящиеся в этой маленькой головке и постоянно дерущиеся за место на языке, неистребимы. У него даже поднялось настроение.

— Хорошо, — сказал священник, не скрывая улыбки. — Сколько их было?

Девушка подняла голову, как бы ища ответ на потолке, и, шевеля губами, начала загибать пальцы.

— Пять, — уверенно сказала она и заёрзала на стуле в предвкушении главного вопроса.

— Хорошо, — повторил Бертран. — О чём они говорили?

— Они говорили много разных странных слов, — с жаром начала Изабелла. — Много плохого о церкви говорили. Называли разные имена.

— Ты запомнила хоть одно? — с надеждой спросил викарий.

— Да, одно имя запомнила. Смешное такое — Фома. Аквинский, кажется.

«Тьфу ты! — разочарованно подумал Бертран. — Ещё бы Платона вспомнили. А может, и вспоминали. Хотя нет, это тоже смешное имя, она бы точно запомнила. И всё же ясно, что это не простые горожане, а весьма умные люди — знать. Этих-то больше всего следует опасаться. Образованный человек в наше тёмное время опасней тысячи копий».

— С чего ты взяла, что архиепископу угрожает опасность?

— Они говорили, архиепископ представляет папскую власть в Лионе. С его смертью Рим поймёт, что город не хочет жить по его законам. Они говорили, что Римская церковь — блудница, и ей никто не должен подчиняться А ещё они говорили, — девушка наклонилась ближе к викарию и понизила голос до шёпота, — Инквизиция сама находится в руках дьявола.

Похоже, Изабелла напугалась этих слов, сказанных вслух. Она вздрогнула и затихла.

— Ты можешь их описать?

Девушка пожала плечами.

— Обычные. Нестарые.

— А если увидишь, узнаешь?

— Может быть, — неуверенно прошептала девушка.

Бертран направился к выходу. По дороге он сделал знак Изабелле следовать за ним. Они поднялись наверх и вышли к алтарю. Служба уже закончилась. По собору разносился лёгкий шелест одежд и негромкий гул расходящейся толпы.

— То, что ты мне рассказала сегодня, очень важно. Святая церковь поощряет богоугодные дела. Я отпускаю тебе грехи, — перекрестив девушку, произнёс Бертран. — Сейчас тебе надлежит идти домой. Если кто-то из тех людей появится в таверне твоего отца, сообщи мне. И да! О нашем разговоре никому ни слова.

— Хорошо, — опустив глаза, сказала девушка и, поцеловав руку викарию, растворилась в толпе.

Как только Изабелла скрылась из виду, он отправился в сакристию. Архиепископ был там: он разоблачался, закончив литургию. Снимать парадные одеяния ему помогали два каноника. Беро увидел вошедшего Бертрана.

— Брат мой, у тебя не хватило сил достоять службу до конца? — сказал он с явной иронией в голосе.

Бертран не хотел начинать разговор в присутствии посторонних.

— Ваша Светлость, мне показалось, что пахнет дымом из подвала. Пришлось спуститься туда и всё проверить.

— Тогда это меняет дело, — сказал тот, делая знак, чтобы их оставили одних.

— Что случилось, Бертран? — спросил Беро, когда они остались одни.

— Я так и знал, что ты не поверишь в эту историю с пожаром.

Он рассказал брату, что произошло. Архиепископ слушал молча, лишь изредка наклонялся, опираясь локтем о колено. Когда рассказ был окончен, в сакристии воцарилась тишина.

— Ты полагаешь, что это серьёзно? — нарушил молчание Беро. — Сколько можно обращать внимание на фальшивые наветы? Столько сил уходит на все эти доносы и интриги…

— Подозреваю, любимый брат мой, что в этом случае опасения не лишены почвы. Это не пустая пьяная болтовня черни, а весьма интеллектуальная беседа знати. Конечно, особо просветлённые умы выступают с критикой церкви. Их ретивость скорее пустое желание выделиться. К сожалению, плевела ереси неистребимы. Они, как черви, точат лоно церкви, и мы всеми силами стараемся выдавить скверну. До сих пор у нас это получалось. Но сейчас горстка заговорщиков тайно встречается в богом забытом трактире на краю города и ведёт разговоры о конкретных действиях. Конечно, намерения сделать мир лучше похвальны, но чаще всего они сопряжены с войнами и смертоубийством. Мне кажется, что верховному инквизитору Лиона пора поднять со стула свой зад и заняться, наконец, настоящим делом, а не гонять по всему городу чёрных кошек.

— Пожалуй, ты прав. Для того, чтобы уладить совершенно безнадёжное дело, разбираться в средствах не приходится. Придётся выпускать псов Господних. Доминиканцы весьма сведущи в таких делах. Думаю, они докопаются до истины. Распорядись, чтобы отец Марсини немедля явился ко мне в часовню Бурбонов.