Князь Меттерних. Человек и политик

Предостережения насчет того, чтобы не впутываться в восточные дела, — лейтмотив писем бывшего канцлера министру иностранных дел Буолю. «Ни на одном из полей Востока, — писал он 9 января 1853 г., — не растут плоды, полезные для нашей империи»[1218]. Чтобы отвлечь взоры России от Константинополя, по мнению Меттерниха, можно примириться с ростом ее влияния в Сербии и Черногории.

У императора Николая I, несмотря на все, что он сделал для Габсбургов в лице молодого Франца Иосифа, были определенные опасения по поводу возможного поведения Австрии в случае военных действий на Востоке. В какой-то мере он, видимо, надеялся на Меттерниха, полагая, что старейшина австрийской политики окажет соответствующее влияние на своего ученика-кайзера. В июне 1853 г. Меттернихи получили многозначительный подарок-напоминание из Петербурга — великолепный портрет царя.

Николай I был склонен преувеличивать значение идейно-политического родства российского и габсбургского режимов. Царю казалось, что помощь, оказанная Австрии при подавлении венгерской революции, и проавстрийская позиция в Ольмюце позволяют ему надеяться если не на военную, то уж, во всяком случае, дипломатическую поддержку Франца Иосифа.

Однако то, что позднее стало именоваться геополитическим фактором, противоречило этим расчетам. Не случайно князь Шварценберг, получив столь важную военную и политическую помощь со стороны России, бросил свою исполненную цинизма фразу: «Мы еще удивим Европу своей неблагодарностью»[1219]. Эти слова часто приписывают Меттерниху, но он только повторял их.

Как бы ни сближали Австрию и Россию общие консервативные основы, в политике над ними брал верх прагматичный «государственный резон». Российское продвижение на Балканы и распад Турции представляли для Австрии огромную опасность. В то же время западные державы Англия и Франция имели такой мощный рычаг давления на империю Габсбургов, как угроза поддержать борьбу итальянцев за национальное освобождение.

В условиях политической напряженности князь встрепенулся и даже почувствовал некий приток жизненных сил. Ситуация напомнила ему его «звездный час» — 1813 год, когда в течение нескольких месяцев Австрия в его лице играла роль общеевропейского арбитра. Безусловно, выгоднее было бы не доводить дело до военного конфликта и достигнуть согласия за столом переговоров. Разумеется, лучшего места, чем Вена, для этого не найти.

В письме Буолю от 27 мая 1854 г. Меттерних сравнивает современную ситуацию с той, которая возникла в результате войны 1812 г. В столкновении Запада и Востока Австрии принадлежит позиция в центре, между противоборствующими сторонами. Правда, с военно-стратегической точки зрения, полагает бывший канцлер, тогда, в период наполеоновских войн, положение было благоприятнее. Как и в те времена, рекомендует искушенный мастер политики графу Буолю, необходимо сохранять свободу маневра и использовать свою силу в самый подходящий момент. Сейчас, когда военные действия только начались, этот момент еще не наступил. Положение слишком запутанное и неясное. Задача заключается в том, чтобы «сохранять открытым путь к миру»[1220].

Через неделю (3 июня) князь буквально заклинает Буоля воздерживаться от какого бы то ни было участия в Крымской войне. Австрия — «срединное государство», и ей «не следует идти на поводу ни у Востока, ни у Запада»[1221]. Австрийцам следует действовать в направлении мира, а не выступать либо в качестве авангарда Востока против Запада, либо Запада против Востока.

Знаменательна дата написания этого письма Меттерниха Буолю. Именно в этот день Австрия сделала России предупреждение по поводу Дунайских княжеств, т. е. фактически потребовала их очистить[1222]. Тем самым Австрия заняла недружественную по отношению к своей недавней благодетельнице позицию. Свершилось предсказание Шварценберга.

Князь подверг критике договор от 2 декабря 1854 г. между Австрией и «морскими державами», направленный против России. Аргументы его чисто прагматические: «Договор ослабляет позиции Австрии, вместо того чтобы их усилить. Сила Австрии во время всей этой ужасной сумятицы покоится на свободе маневра, а не на союзнических отношениях»[1223]. Неуклюжей политике Буоля Меттерних противопоставляет собственное искусное маневрирование 1813 г.

Его нельзя причислить к довольно влиятельной русофильской группировке, к которой принадлежали такие его давние друзья, как фельдмаршалы Виндишгрец и Радецкий. Ему понятна циничная логика фразы Шварценберга. Для Меттерниха вполне приемлемо воспользоваться моментом и слегка осадить Николая I, но коренную ломку характера отношений с Россией он считает серьезной ошибкой.

Имелись в Вене и сторонники решительной ориентации на Запад. Среди них очень близкие Меттерниху люди: бароны Прокеш-Остен и Хюбнер. На их взгляд, союз с западными державами — противоядие российской гегемонии в Европе и ее планам раздела Турции. Кроме того, они надеялись, что такой союз поможет Австрии сохранить итальянские владения и нейтрализовать Пруссию.