Княжна Дубровина

— Это мы можемъ сдлать и длаемъ почти каждый день. Вотъ выдумала, сказалъ Митя съ презрніемъ.

Папочка погладилъ смущенную Лиду по головк и сказалъ улыбаясь:

— Мы съ тобою пороху не выдумаемъ, да это все равно, безъ насъ порохъ выдумали и еще мало ли что выдумываютъ; за то мы съ тобою люди добрые и кроткіе. А ты, Анюта?

— Я, папочка, хочу…

— Опять хочу, замтила Маша укоризненно; — противное слово твое, но любимое. Съ нимъ ты разстаться не въ состояніи.

— Ну, не придирайся Маша, отвчала Анюта съ гримасой нетерпнія, — я хотла бы, — ну будешь ли довольна моимъ выраженіемъ, — слушай, я повторяю: я же-ла-ла бы ес-ли вы сог-лас-ны, ну такъ хорошо ли? сказала Анюта лукаво глядя на Машу.

— Говори, мы ждемъ, сказалъ папочка нетерпливо.

— Погодите, сказала Маша насмшливо, — Анют надо сперва на своемъ поставить, а потомъ она удостоитъ насъ отвтомъ.

— Такъ ты надо мной насмхаешься, сказала Анюта обидвшись, — такъ не буду же я говорить, длайте какъ хотите, мн все равно!

Папочка сдлалъ видъ, что ничего не замчаетъ, спокойно обратился къ Агаш и сказалъ:

— Твой чередъ. Ты что хочешь?

— Кататься въ лодк и посл пить чай на томъ берегу Оки.

— Ваня, а ты? спросилъ папочка.

— Нанять лошадей и прокатиться за городъ на каменную гору и прыгать въ обрывъ.

Каменною горой называлась гора совсмъ безъ камней, а напротивъ вся изъ сыпучаго песку, съ обрывомъ къ рк. Обрывъ имлъ много уступовъ и дти забавлялись раза два или три въ лто, когда доходили до каменной горы, тмъ, что прыгали съ верху въ сыпучій песокъ. Эти отчаянные скачки внизъ не грозили никому и ничему никакою опасностію кром платьевъ, который зачастую такъ обрывали и пачкали, что Маш задавали работу на цлую недлю. Она терпть не могла этой забавы и знала, что несмотря на заявленія двочекъ, что он помогутъ ей чинить и штопать, ей придется все это сдлать одной, а дла и безъ этого было у ней не мало. Она не утерпла и воскликнула отчаянно махая руками.

— Нтъ! нтъ! только что сшили новыя лтнія платья, а ихъ рвать и портить на обрыв, ни за что!

— Маша! сказала Анюта, — мы старыя платья наднемъ. Она была страстная охотница скакать въ обрывъ.

— Нтъ! Нтъ! говорила Маша. — Ни за что!

— Успокойся, Маша, это только мннія, сказалъ папочка. — Митя, твоя очередь.

Митя въ качеств подростка, ему только что минуло шестнадцать лтъ и онъ считалъ себя, большимъ, предложилъ идти утромъ къ Золотому ключу, взять съ собой всякихъ пироговъ и лепешекъ и провести тамъ весь день; онъ общалъ посл прогулки въ рощ, находившейся вблизи, прочесть поэму Пушкина: «Полтава».

— Вотъ это будетъ всего лучше, сказалъ папочка, — и я послушаю твоего чтенія.

Маша одобрительно покачала головой.

— Ты, я вижу, согласна, сказалъ папочка Маш, — и потому я считаю вопросъ ршеннымъ.

— Не совсмъ, отвтила Маша, — я предлагаю поправку: сперва пойдемте въ пригородный монастырь, помолимся Богу за счастливое окончаніе учебнаго года, и поблагодаримъ Его за наше великое счастіе, а оттуда пойдемъ къ Золотому ключу. Я захвачу всего для вкуснаго обда.

— А ты умне всхъ, какъ всегда, сказалъ папочка, и прибавилъ весело: — Быть по тому, а я отъ себя прибавляю рубль серебромъ для особеннаго угощенія всей компаніи.

И тогда поднялись голоса:

— Мармеладу, кричала въ восторг Агаша.

— Мятныхъ пряниковъ, вопилъ Ваня.

— Изюму и винныхъ ягодъ, настаивала Лида.

— Шепталы, прокричала Анюта изъ-за угла, забывъ свою недавнюю досаду.

— Вотъ и Анюта подала голосъ, сказала Маша, — ну отлично, я всхъ помирю и всего будетъ по немногу, и мармелада, и пряниковъ, и всего, всего.

— Однако не обдать же намъ шепталой и изюмомъ, сказалъ Митя не безъ важной серьезности.

— Не безпокойся, сказала Маша. — Мы возьмемъ корзинки, будетъ и пирогъ съ курицей, и говядина, и лепешки. Каждый понесетъ что-нибудь, всякій то чего требовалъ.

— Съ уговоромъ, сказалъ Митя, — дорогой не сть, а то эти барышни все скушаютъ и принесутъ пустыя корзинки, особенно Лида и Анюта. Мармеладъ и шептала очутятся въ большой опасности у этихъ хранительницъ общественнаго провіанта.

Вс засмялись, но Анюта опять недовольная надула губы и прошептала:

— Они вс всегда меня обижаютъ.

— Не дури, Анюта, сказалъ Митя, — кто тебя обидитъ, ты сама всхъ обидишь!

Дти разсмялись и сама Анюта не могла не улыбнуться.

Было положено, что въ слдующее воскресенье, то-есть чрезъ три дня, если погода будетъ хорошая, вс они отправятся на богомолье, а оттуда къ Золотому ключу. И вс эти три дня были днями суеты, веселья, ходьбы и стряпни. Маша превзошла сама себя и не жаля трудовъ приложила руки помогая кухарк жарить и печь. Круглый пирогъ испекла она сама и вышелъ онъ такой высокій, сдобный, на видъ вкусный; дти загодя наслаждались ожидаемымъ пирогомъ. Настало и воскресенье. Съ ранняго утра двочки, даже Лиза, уже подросшая, вскочили съ постелей, умылись, причесались и надли новенькія съ иголочки платья; Анюта свое розовое ситцевое въ мелкую клтку, Агаша точно такое же, он всегда шили себ одинаковый платья, даже съ одною отдлкой, а Лида и Лиза свои голубыя, тоже новенькія платья. Маша вошла къ нимъ и ахнула.