Князья Ада

– Какой же вы дурак, – раздался голос Исидро над самым ухом, когда остальной отряд, вскарабкавшись по лестнице, скрылся в темноте. Ответить Эшер не смог – его по-прежнему душил кашель, а от боли в боку кружилась голова.

– Как эти штуки устанавливаются?

– Детонатор… посередине…

Холодные пальцы вытащили провода из его рук. «Конечно, тебе легко говорить – вампирам-то дышать не надо…»

– Забирайтесь на лестницу.

– Лидия… – кое-как выдохнул Эшер. – Один из Цзо… сказал, что она у них…

Исидро заковыристо выругался по-испански.

– Лезьте. И прикройте меня от того чокнутого еврея, пока я не взорву заряды.

Перед глазами всё плавало. Джеймс из последних сил полез вверх по лестнице, в темноте казавшейся бесконечной. Наверху смутно удавалось различить пятно света от фонаря – Эшер чувствовал себя так, словно пытается всплыть из тёмного колодца.

Кто-то ухватил его за руки, помогая выбраться. Джеймс увидел Мизуками, сидящего возле ящика детонатора, успел выдохнуть «Погодите!..», пошатнулся, неловко вскидывая руку как будто бы в попытке удержать равновесие, и упал, оттолкнув и фонарь, и детонатор куда-то в темноту.

Свет погас – и Эшеру показалось, что он ослеп. Откуда-то зазвучали голоса – в темноте нельзя было понять, откуда именно. Джеймс лежал на каменном полу, судорожно дыша и смутно догадываясь, что Исидро, должно быть, услышал в шахте голоса беглецов, выбрался из-за серебряной решётки и отправился за ними следом, воспользовавшись тем, что Иные нашли себе другую добычу…

Чьи-то ледяные пальцы с длинными острыми ногтями коснулись его руки, а затем ладонь обдало теплом нагревшегося металла. Эшер сумел крикнуть: «Я нашёл фонарь!» – и снова закашлялся, едва ли не до тошноты, судорожно нащупывая в кармане спички.

Как только пещеру снова озарил свет, Мизуками отыскал детонатор и до упора вдавил рычаг.

Где-то далеко-далеко внизу земля содрогнулась. Из колодца взметнулся густой столб пыли, и свет на секунду померк; однако Эшер успел разглядеть, что они выбрались в небольшую рукотворную пещеру, чьи каменные стены сплошь покрывали столбцы буддийских текстов.

Грохот вдалеке смолк, и повисла тишина. Карлебах подобрался поближе к краю колодца, опустился на колени, глядя вниз, переплетая скрюченные пальцы в безмолвной молитве. Старый Цзян, стоявший за его спиной с фонарём, судя по всему, догадался о том, что произошло в пещере, – он положил одну из тощих рук на плечо старика, а затем сотворил над колодцем благословляющий жест.

А Исидро так и сгинул безо всякого следа.

Глава двадцать седьмая

«Похоже, я опять уснула прямо в лечебнице».

Ноги замёрзли даже в плотных подержанных ботинках, которые Лидии прислала подруга Энн и которые оказались так широки, что их приходилось набивать тряпками, после того, как она ушла из отчего дома. Корсет болезненно упирался в живот, а от больничного запаха хлороформа раскалывалась голова.

Когда в лечебнице Редклиффа дежурил доктор Партон, у Лидии не возникало особых проблем – доктор относился к ней так же, как и к санитарам мужского пола, к тому же он понимал, что в свободное от учёбы, посещения лекций и медицинской практики время Лидия помогает студентам из других колледжей осваивать естественные науки.

Все прочие медики упорно считали, что эту назойливую «холостячку» – так они её прозвали – можно вытравить из таких сугубо мужских вотчин, как лечебное дело, сваливая на неё всю самую отвратительную работу.

Так что не было ничего удивительного в том, что периодически Лидия задрёмывала в самых неподходящих уголках больницы.

Ей приснилось, что она вышла замуж за Эдмунда Вудрива, что теперь они связаны навеки.

Что ей приходится торчать дома, устраивать чаепития и навещать родственников, утопая в бесконечной лицемерной болтовне о погоде…

В этом сне она отчаянно желала ему смерти.

В этом сне она отчаянно желала увидеть, как округлятся его глаза, когда кто-нибудь прирежет его прямо…

Господи, да его ведь и впрямь зарезали!

Лидия распахнула глаза. В последних отблесках угасающего солнца, проникающих сквозь закрытые ставни, она разглядела над головой расписной потолок китайского дома. И поняла, что лежит на ковре.

Оглядевшись, она обнаружила, что ковёр, в свою очередь, находится на большой китайской кровати, похожей на маленькую деревянную комнатку, едва уловимо пахнущую кедром и пылью. Ковёр попросту набросили поверх, не удосужившись добавить что-то ещё. Вся комната пропахла затхлостью, откуда-то явственно тянуло гнилью.

«Ковёр, – отрешённо подумала Лидия. – Там, в холле, стояли какие-то рабочие со стопкой свёрнутых ковров. Похоже, именно так они меня и вынесли из гостиницы – завернули в ковёр, как Клеопатру…»

Точно так же они избавились и от тела бедного мистера Вудрива, сообразила она и поёжилась, вспомнив его глаза.

«Эллен и миссис Пилли даже не поймут, что я пропала. Они наверняка решат, что я куда-то ушла вместе с ним».

Она пошевелилась, и откуда-то из углов донеслись шорохи и цокот коготков. Крысы.