Книга Короткого Солнца

Мы так и сделали, и еще до того, как работа была завершена, Вечерня и я чуть не выпрыгнули из кожи, когда Мехман уронил лопату. Я намеревался поговорить с инхумой там, но предполагал, что дождь будет продолжаться; было бы безумием делать это, когда дождь прекратился. После недолгого обсуждения мы решили пойти в коттедж Мехмана, расположенный в дальнем конце моего сада.

Корова все усложняла; она была слишком слаба, чтобы стоять. Мехман оставил бы ее там, где она была, но я и слышать об этом не хотел, желая, чтобы не осталось ничего, что привлекло бы внимание к этому месту. Наша пленница предложила вернуть немного крови, которую она взяла, но, как бы меня ни обманывала ее внешность, ее глаза сказали мне, что она задумала, и я не позволил ей этого.

В конце концов мы перенесли корову в мой сад, закрыли калитку и оставили ее лежать. Сегодня утром Мехман должен отвести ее в конюшню и сказать конюху, что я решил взять ее к себе и ухаживать за ней. Это то, что иногда делают здесь благочестивые люди.

Он и Вечерня ждали снаружи, пока я объяснял инхуме то, что узнал от Крайта на Зеленой. Закончив, я постучал в окно, и они снова вошли.

— Ты сделаешь все, что мы тебе скажем, если я тебя отпущу? — спросил я инхуму. — Или мне следует выполнить свою угрозу?

Она ничего не ответила, закрыв лицо руками — голая, безволосая, похожая на рептилию тварь в женском обличье, лишенная на мгновение всей своей гордости. Мехман и Вечерня поставили свои стулья на полшага позади меня и сидели молча, наблюдая за ней.

— Предупреждаю тебя, что, если ты этого не сделаешь, я распространю свои знания повсюду. Мне поверят, потому что я здесь правитель.

Лицо, которое она подняла, снова было женским, красивым и порочным:

— Чего ты хочешь от меня? — Ее глаза были зелеными, а если и не зелеными, то казались такими.

— Ты быстро соображаешь. — Я тоже сел, вытащил меч и положил его на колени.

— Раньше. Терпимо. — Ее костлявые плечи поднимались и опускались, гораздо более узкие, чем у Саргасс, и более худые, чем когда-либо у нее были. Почти скелет.

Мехман встал, вспомнив о своих обязанностях хозяина:

— Ты окажешь мне честь, выпив чаю, Раджан?

Видя, что это доставит ему удовольствие, я кивнул и попросил принести мне миску теплой воды, мыло и чистое полотенце.

— Чай для рани? — Он поклонился Вечерне; когда я только что приехал, мне и в голову не приходило, что моим женам будет присвоен титул правителя Тривигаунта.

Вечерня кивнула и улыбнулась, Мехман снова поклонился и поспешил прочь.

— Я бы спросил тебя, как долго ты пробыла в земле под этим камнем, если бы думал, что ты знаешь, — сказал я нашей пленнице, — но я не понимаю, как ты могла бы это знать.

Она покачала головой:

— Годы, я думаю.

— Как и я. Твоему слову можно верить?

— Добровольно данному тебе? Да.

— Тогда дай мне слово, что ты сделаешь все так, как я тебе прикажу.

Она тряхнула головой еще энергичнее, так что цепь звякнула и задребезжала:

— Моя клятва ничего не будет стоить, пока я буду носить эту штуку. Убери ее, и моя клятва свяжет меня.

Я достал ключ, но Вечерня поймала меня за руку.

— Ты удивился, поняв, что я не хочу знать, почему ты... ты... — начала инхума.

Возможно, ее эмоции были притворными, хотя я в этом сомневаюсь.

— Я не была свободна. Ты запер эту штуку у меня на шее. Забери.

Жестом приказав Вечерне оставаться на месте, я это сделал.

— Я буду повиноваться тебе во всем, Раджан, — заявила инхума. Она потерла шею, словно цепь натерла ее, и я смог увидеть почти незаметные чешуйки там, где должны были быть поры. Я взглянул на окно и увидел, что оно уже не черное, а серое.

— Ты даешь мне в этом слово? — сказал я.

— Да. — Даже зная, что ее пустые нефритовые глаза и впалые щеки были более чем наполовину иллюзией, я пожалел лицо, которое увидел. — Даю тебе слово, если только ты не прикажешь мне вернуться в то место живой смерти.

— Не прикажу. И когда ты выполнишь задание, которое я тебе дам, отпущу на волю.

Вечерня издала легкий звук неудовольствия.

— Мне это тоже не нравится, — сказал я, — но что еще я могу сделать? Убить ее после того, как она сразится за нас?

Инхума, не вставая, поклонилась мне, что могло быть — или не быть — издевкой.

Я подумал, что лучше подождать возвращения Мехмана, и сказал:

— Мне только что пришло в голову, что вы, инхуми, похожи на вид ящериц, которых я заметил в своем саду. Такая ящерица может менять цвет и, если она не двигается, из-за размера и формы ее легко принять за кусок коричневой коры, зеленый лист или даже телесного цвета лепесток розы. Хотя я признаю, что вы, инхуми, гораздо более совершенная форма жизни, мне кажется, что принцип примерно тот же.

Я ожидал, что она скажет, что мы трое — просто большие обезьяны без хвостов (так сказал бы Крайт), что было бы по меньшей мере справедливо, но она только кивнула:

— Ты прав, Раджан.

— Пехла показала мне одну из них, — сказала Вечерня. — Они ловят насекомых своими языками.

Инхума кивнула, как и прежде:

— Мы делаем то же самое, рани. Вы не спросили моего имени и не назвали свои.