Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей

Давно ли, не очень, но довелось нам услышать байку, что, мол, село Медведково, чье имя сейчас делят два муниципальных образования: Северное и Южное Медведково, названо так потому, что в здешних лесах самолично убил медведя легендарный князь Дмитрий Михайлович Пожарский. Что спаситель страны от Смуты отечественно-польского происхождения имеет отношение к Медведкову – это факт. С начала XVI века было село вотчиной Пожарских, с XVII-го – принадлежало самомому князю (похоже, именно там он и отлеживался после ранений в первом антипольском выступлении под водительством Ляпунова). А вот уже насчет собственноручного убиения медведя в тех местах – сомневаемся. И не из-за неверия в княжеские силы: охота с рогатиной (а это, для сведения, вовсе не подобие ухвата или длинной рогатки, а копье с широким лезвием) требовала не столько силы, сколько отваги. И даже возможное отсутствие крупного зверя в округе нас не смущает – не Москва ведь, а дальнее село, где и сейчас рядом, за Яузой крепкий лес (знаменитый Лосиный Остров). Просто село еще до рождения самого знаменитого российского князя тех времен носило название Медведково. Как утверждают современные справочники, получило Медведково свое имя от владельца Василия Федорова Пожарского по прозванию Медведок (то бишь Медведь).

Чем сейчас знаменито Медведково? Да, пожалуй, только красивой Покровской церковью, построенной при Дмитрии Пожарском. Это в советские времена Медведково гордилось самым крупным мебельным магазином или кожгалантерейной фабрикой, производящей товары с олимпийской символикой. Нынче эти советские поводы для гордости в прошлом, но памятью об этих годах осталась Медведкову его топонимика. Все эти студено-полярные названия призваны были облегчить ориентацию в московском пространстве и намекнуть, что Медведково надо искать на севере. Дело ясное, как проезд, название которому, впрочем, выбрано жителями.

Марфо-Мариинская обитель Преподобномученица августейших кровей

По-правильному этот крошечный женский монастырь, спрятанный в самой сердцевинке Замоскворечья среди жилых построек, раньше назывался так: Марфо-Мариинская обитель милосердия во владении великой княгини Елизаветы Федоровны. О великой княгине мы, по преимуществу, и станем рассказывать – ведь без нее эта обитель для помощи больным, раненым и увечным воинам просто не возникла бы. Но долой поспешность – негоже рассказывать в спешке о несуетном.

4 февраля 1905 года эсер Каляев взорвал в Кремле у Никольских ворот главнокомандующего Московским военным округом великого князя Сергея Александровича. Чем насолил царский дядя боевой организации эсеров под руководством платного агента охранки Азефа и почему те, которые ему платили, не предотвратили этого взрыва – тема других книжек. Мы – о вдове главнокомандующего, родной сестре императрицы Александры Федоровны, урожденной герцогине Гессен-Дармштадтской. Елизавета Александра Луиза Алиса прибыла в Россию с берегов туманного Альбиона, где воспитывалась у родной бабки, между прочим, британской королевы Виктории. Каково-то ей было: сначала в туманном Санкт-Петербурге, а потом в заснеженной Москве, куда ее высокородного супруга назначили генерал-губернатором? Ходят смутные слухи о не вполне традиционной ориентации великого князя, но мы не сплетники и подробностей избежим. Как относилась ко всему этому его супруга – не знаем, но думаем, что смиренно: в 1891 году она приняла православие. Была Елизавета Федоровна, судя по книжкам, религиозна, работала в Православном палестинском обществе, которое возглавлял супруг, ездила с ним в Палестину освящать церковь Марии Магдалины в Иерусалиме. В Русско-японскую организовала помощь воинам, потом детям и вдовам погибших.

А тут эсеровский взрыв… Елизавета Федоровна по-христиански простила Каляева перед казнью в Шлиссельбурге, распустила двор и пошла помогать тем, кто нуждался в помощи. Для чего и купила на Ордынке усадьбу, в которой великолепный зодчий Щусев воздвиг чудный храм Покрова – знающие люди говорят, что в стилизации под новгородско-псковское зодчество ясно читается влияние модерна. Внутри – резные кресты работы скульптора Коненкова и росписи Нестерова и братьев Кориных. Собор еще строили, когда Елизавета Федоровна приняла постриг настоятельницы обители. В обители лечили и давали лекарства, бесплатно кормили бедных и растили бездомных девочек. Внучка королевы Виктории самолично опекала не к ночи помянутых обитателей зловещей Хитровки. В германскую войну начала врачевать раны солдат и офицеров действующей армии. Народ и «передовая» пресса щедро отблагодарили благодетельницу – объявили немецкой шпионкой. По себе, знать, мерили: у плебса и аристократии по определению разные представления о патриотизме и чести. Нет, огульно не обобщаем, встречали истинных аристократов совсем простого звания. Но мы о тенденции, кстати сказать, не изжитой с прошедшим веком…