Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей

После Февральской революции император Вильгельм II, брат мужа родной сестры великой княгини, предложил Елизавете Федоровне уехать в Германию. Она отказалась – надеялась, наверное, еще быть полезной новой родине. Но большевики за добро не платили добром – у них были в ходу другие деньги. Выбор Елизаветы Федоровны превратил ее из монахини в преподобномученицу: вместе с другими Романовыми настоятельницу Марфо-Мариинской обители арестовали, увезли на Урал в город Алапаевск, где в роковую ночь на 18 июля 1918 года – следующую после расстрела царской семьи – заживо сбросили в шахту. Потом Алапаевск занял Колчак, тело Елизаветы Федоровны извлекли из заброшенной шахты и через половину мира – Пекин, Шанхай и Порт-Саид – перевезли в Иерусалим. В ту самую церковь Марии Магдалины, которую она приезжала освящать.

«Вы в глаза ее взгляните, как в спасение свое…» Никакой мистики: строчки Окуджавы мы вспомнили, когда стояли у памятника Елизавете Федоровне в Марфо-Мариинской обители. «Жалко только, что собор Покрова отделен от обители забором, местами с колючей проволокой поверху (сатанинским, не иначе, изобретением). Научно-реставрационный центр имени Грабаря пока что обороняет свои позиции. Может, молитвы помогут вернуть храм монастырю?» – написали мы в первом издании «Книги Москвы». И знаете, помогли, видно, молитвы – сегодня собор Покрова открыт для верующих и неверующих. Слава Богу.

Мельников Жил-был…

Нет, не художник (то есть, конечно, художник, в широком смысле этого широкого же слова), а архитектор один. В отличие от воспетого Аллой Пугачевой на слова Андрея Вознесенского безымянного художника (хотя все знают, что та розовая история была про Нико Пиросмани), имел он имя Константин Мельников. Как всякий архитектор имел Константин Мельников листы проектов. Имел и домик. «Холсты»-листы Константин Степанович случайным людям не продавал, а отсылал на конкурсы внутренние и международные. Дело было в 20-е – 30-е годы уже прошлого, двадцатого, века. То есть в самый пик расцвета функциональной архитектуры продуманных, удобных в эксплуатации зданий и целых комплексов. Мельников – звезда архитектуры того времени. У него не было узкой специализации, среди его творений выставочные павильоны, саркофаг для мавзолея, гаражи, клубы, планировка Центрального парка культуры и отдыха. Строил Мастер в основном в Москве. Но прославился за рубежом: например, единственный из советских архитекторов удостоился персональной экспозиции на Миланском триеннале 1933 года в числе 12 лучших архитекторов мира (компанию Мельникову составляли, например, Ле Корбюзье, Райт, Мис ван дер Роэ). Первую славу Мельникову принесли выставочные павильоны. Началось все с экспозиции махорочного синдиката для Всероссийской сельскохозяйственной выставки 1923 года. Потом он строил павильоны СССР на международных выставках в Париже и Салониках. Даже в те времена казалось странным, что все эти сооружения были из дерева. Но временные, что называется, и по определению, и по материалу постройки сохранялись значительно дольше, чем требовалось им по назначению. Павильон Парижской выставки 1925 года был демонтирован, а потом (единственный) собран на окраине Парижа и много лет служил рабочим клубом.

Вот, кстати, и о клубах. Выстроено их по мельниковским проектам шесть, пять в Москве и один в Ликино-Дулеве. Про клуб имени Русакова на Стромынке вы прочтете на букву «Р», про остальные можно написать не меньше. Но… пора допевать песню. Про что там дальше? Домик архитектор один, как мы уже сказали, тоже имел. Но не продал. И абсолютно правильно сделал. Потому что домик этот совершенно уникальный. Начнем, пожалуй, с того, что разрешение на частное строительство в Кривоарбатском переулке (!) Константин Мельников получил в серьезном 1927 году. А сам дом, вы видели нечто подобное? Да вы и сейчас этого дома толком не разглядите – позагорожен, позажат. Но поглядеть, уверяем, есть на что. Два соединенных бетонных цилиндра с нестандартными окнами. Почему цилиндр? Понятно – это минимальный периметр для заданной площади. Окна – еще проще: большое, в 20 квадратных метров, украшает гостиную, а система маленьких вытянутых шестиугольников дает равномерно рассеянный свет в мастерской.