Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей

На этом месте нужно сделать паузу и объяснить непосвященным, кто такой Румянцев и почему под его музей приспособили, предварительно отремонтировав, красивейшее из зданий российской столицы. Сын знаменитого русского полководца, победителя турок Петра Александровича Румянцева-Задунайского не пошел по отцовским военным стопам. Граф Николай Петрович был дипломатом, одно время министром иностранных дел и председателем Государственного совета. А еще Румянцев-сын был знаменитым коллекционером, собирателем древних рукописей, книг, минералов, камней, монет и тому подобных интересностей. После его кончины в Петербурге на Английской набережной в собственном доме графа создали музей, который, однако, влачил довольно жалкое существование по той же самой причине, по которой такое существование влачат многие современные российские музеи, – денег не было. В 1862 году музей пережил второе рождение – на этот раз в Москве в доме Пашкова. Со стороны Знаменки на здании появилась надпись: «От государственного канцлера графа Румянцева на благое просвещение». Александр II пожертвовал музею 200 картин из Эрмитажа, а великая княгиня Елена Павловна – коллекцию скульптуры. Были и другие дарители.

Румянцевский музей и библиотеку активно посещали жители и гости Москвы. Память об одном посетителе по фамилии Ульянов была увековечена на здании со стороны все той же Знаменки. Только Знаменка тогда уже назвалась улицей Фрунзе, а господин Ульянов – товарищем Лениным. И товарищу Ленину, и другим его товарищам Румянцевский музей показался лишним: его собрание раздали по разным музеям, а библиотеку оставили, только переименовали в Ленинскую – в январе 1924-го, после кончины Ленина, но до похорон. Баженовский шедевр потихоньку безобразили – снесли ограду, «рифмующуюся» с колоннами портика, на главный фасад пришлепнули герб с серпом и молотом, снаружи воздвигли лестницу, которой в баженовском замысле и духу не было. И наоборот, лестницы и стенки работы великого мастера внутри извели практически на нет. Последний удар нанесла станция «Боровицкая», вырытая под Ваганьковским холмом: холм поехал, и Пашков дворец вместе с ним. Двадцать лет после этого тут царила мерзость запустения и реставрационные работы, настолько вялые, что дом чудом дожил до их окончания. Теперь Пашков дом вновь царит и парит над холмом, утверждая красоту и талант, неподвластные времени и глупости.

Паспортная система Нам Парето – не указ

Прописку, чтоб вы знали, ввели в нашей стране в приснопамятном 1932 году. Ну, просто чувствовал лучший друг чиновников товарищ Сталин, к чему приведут коллективизация и индустриализация. Они привели, и довольно быстро: жить в Стране Советов (и то с трудом) можно было в одном только городе, и он назывался Москва. В связи с этим переезд в Москву на постоянное место жительства максимально затруднили: многие еще живо помнят, что в столицу можно было приехать жить тремя путями: поступить учиться и остаться в аспирантуре, наняться на работу по лимиту – то есть на самые грязные и вредные производства, игнорируемые москвичами, или фиктивно жениться. Последний способ был распространен особенно широко. Таким образом, все препоны были напрасны: как во всем беспаспортном мире расселение людей по городам описывается так называемым распределением Парето, так и у нас – им же, родимым, и институт прописки на это не влияет. Но нам классово чуждый социолог Вильфредо Парето не указ, и мы все время пытаемся идти своим путем. И никого не смущает, что, в точности по выражению известного журналиста Акрама Муртазаева, мы все время идем этим путем к такой-то матери.

Пате Инвесторы-интервенты

Что такое компьютер, знает всякий наш современник старше пяти лет. Но не каждому из нынешних тинейджеров, даже преуспевшему в изучении иностранных языков, знакомо слово «патефон», что в компании с предметом, который оно обозначает, безвозвратно покинуло наш активный лексикон. В лучшем случае любознательный подросток начнет раскладывать слово на части и ничего не поймет: ну, «фон», в переводе с греческого это звук, а что такое «пате»? Словари иностранных языков не придут на помощь: Пате – это фамилия. Носили эту фамилию братья-французы, которые в 1897 году основали фирму по производству звукозаписывающей и звукопроизводящей, а также кинематографической, аппаратуры. Какое отношение французская фирма-производитель граммофонов и киноаппаратов имеет к российской столице? У, имеет, да самое непосредственное: в 1907 году в Москве на Бахметьевской (теперь Образцова, но не кукольника, а его отца-академика) улице фирма братьев Пате открыла фабрику граммофонов. А что ж не открыть, если на неохватном российском рынке к этому году уже продали около полумиллиона граммофонов, о чем заинтересованной публике с восторгом сообщал специальный журнал «Новости граммофонов». Граммофоны от Пате в России сразу прозвали патефонами.