Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей

Сначала было перо. То, которое залетело потом в герб современного московского района Перово. Перо было не само по себе, а вместе с птицей – вероятно, тетеревом. Во всяком случае, в документах второй половины XVI века упоминается село Тетеревники. Писцовая книга добросовестно перечисляет в этих местах пустошь Бортное и пустошь Пирогово (Перово тож). Словарь живого великорусского языка Владимира Даля поясняет, что пустошью называли участок того же владельца, но дальний от селения. И село Перово мы, представьте себе, тоже обнаружили у Даля. В статье «Леший» великий русский лексикограф приводит присказку: «Кричит, как леший. Как леший перовский зовет куликовского в гости к родительской». И поясняет, если кто не понял: «подмосковное село Перово и Куликово поле». Леший тут тоже не лишний – в стародавние времена вокруг пустоши с неопределенным названием – и Пирогово, и Перово тоже – шумел сурово подмосковный лес. А в лесу стояло село, где жили то ли великокняжеские тетеревники, то есть люди, помогавшие правителям охотиться на тетеревов, то ли бортники – добытчики лесного меда. А может, и те и другие жили. Но потом перестали.

Обжитое место пусто не осталось, и лет через сто в документах обнаружилось сельцо Перово с боярским двором и аж пятнадцатью дворовыми людьми. Еще через четверть века соратник и двойной тезка царя Петра Петр Алексеевич Голицын возвел в своей усадьбе Перово церковь Знамения, которая достояла до наших дней, причем именно в том виде, в котором ее построили для Голицыных. Все позднейшие достройки, включая колокольню, исчезли после 1917 года, так что нынче мы видим то, на что любовались современники Петра Великого, – редчайшее в наших краях сочетание московского и западноевропейского барокко.

От церкви мы пока далеко не уйдем – она еще сыграет легендарную роль в биографии Перова. Побыв имением Брюса – ученого сподвижника Петра, село отошло любимцу Петровой дочки Елизаветы Алексею Разумовскому. Считают, что с ним русская царица тайно венчалась. И было это именно тут, в белокаменной церкви села Перова. Тайный брак – он потому и тайный, что никто о нем доподлинно не знает, но вот что известно достоверно: в эту примерно пору неподалеку от церкви взялись возводить дворец. Чертежи создавал великий Растрелли – только они и остались теперь от деревянного на белокаменном фундаменте здания. Дворец рекордно быстро – всего за год – возвели и рекордно скоро разобрали: шести лет не простоял. Причину называют прозаическую: разлюбила Елизавета Разумовского. И дворец с ним.

В XIX веке за близость с Москвой Перово поплатилось славой промышленного и одновременно дачного пригорода. Потом под натиском индустрии дачи сдались – и переместились в соседнее Новогиреево. А в 1960 году перовские жители получили ценный подарок – город Перово вместе с Тушином, Кунцевом и другими городами, поселками и деревнями внутри МКАД вошел в состав Москвы. И теперь дышит с нею в унисон – то выбросами многочисленных предприятий, взявших уютный зеленый район в «котел» при Хрущеве – Брежневе, то чистым воздухом перемен после исхода СССР.

Поварская Из кухарок в дипломаты

Поставили стол. На стол постелили скатерть. Принесли хлеб и положили ножи. Чьих трудов теперь ждем с нетерпеньем? Кухарки, стряпухи, кашевара, кока – то есть того, кто варит пищу и называется одним русским словом – повар. Так и в Москве: Столовый, Скатертный, Хлебный, Ножовый переулки – это прелюдия к главному: к Поварской улице. Не надо быть большим докой по части истории, чтобы понять, что всю эту обеденную лексику породили люди, которые кормили когда-то царя и его присных. Да, действительно, в XVI–XVII веках была здесь слобода, где жили люди, которые несли службу при царской кухне. Куда, спрашиваете, позже делись? Да, видать, вместе с царем в новую столицу отбыли. Или бросили это дело, если в Первопрестольной без царя остались.

Помните Новгородскую дорогу, что когда-то шла по нынешней Никитской улице? Так вот, еще раньше, может, даже в домосковские времена, эта торговая дорога шла, считают, по нынешней Поварской. Она вообще какая-то бродячая, эта дорога, потому что после Никитской улицы перебралась потом на теперешнюю Тверскую – это случилось, пишут, после того, как Кремль в XV веке разросся и перекрыл прямой путь к пристаням на Москве-реке. А старая Новгородская дорога споро обстроилась дворами царской кухонной челяди вперемежку с усадьбами верных слуг государя Ивана Грозного, именуемых опричниками. Улица в ту пору была длиннее, чем теперь, – ее начало скушали «вставные челюсти» Нового Арбата, но в этот момент она уже носила имя Вацлава Воровского.