Книга о красивой жизни. Небольшая советская энциклопедия

Стопка — 1/6 бутылки или 100 грамм. Стопка — максимально возможная приличная разовая доза водки. Ныне в Москве расторопный предприниматель разливает водку по полиэтиленовым запечатанным стопкам — днем и ночью, в любое время суток, в любом углу и на самом видном месте можно теперь лихо и безбоязненно остограммиться и закусить — кто сигаретой, кто фисташками, а кто просто рукавом — оторваться слегка от демократии и рыночных отношений.

Во время войны окопным полагалось 100 грамм в день, сотка. Отец рассказывал, что под Сталинградом, в лютые морозы окружения только это и спасало людям жизнь.

Кабаки

Чарка и лафитник — одной емкости (1/8 бутылки или 75 г), но разной формы: чарка похожа на рюмку с очень короткой ножкой, лафитник же — удлиненной цилиндрической, а чаще конусообразной формы рюмка. Обе формы хороши своей устойчивостью на столе. От стакана их отличает принципиально то обстоятельство, что стакан берется всей пятерней, а чарка и лафитник деликатненько, двумя пальчиками. Обычно лафитники и чарки делаются из темного стекла или металла.

Шкалик (от голландского skaal — чаша, шкала; водку и табак в Россию завез Петр из Голландии) — не для пития, им только отмеряли в кабаках водку. Шкалик назывался также осьмушкой, 1/8 бутылки (75 г), или косушкой, поскольку жест что наливания, что выпивания напоминал движение косца, некоторые же могли не только воспроизводить этот жест, но и монотонно повторять его до полнейшего окосения. Налитая в шкалик водка переливалась по чаркам и лафитникам, и хоть и невелика доза, а почему-то именно ею, а не стаканами накачивался народ. Когда в начале восьмидесятых вдруг и ненадолго вновь возникли рюмочные, основной мерой в них был все тот же неизменный шкалик — 75 г. Надо предполагать, что именно шкалик — идеальная разовая доза водки. Пара шкаликов — кружка, теперь бы сказали двойная доза. В старые добрые времена, заказывая кружку водки не на компанию, а на одного, человек демонстрировал либо свою отчаянность, либо как бы говорил: «У меня серьезная причина и веские обстоятельства: жена изменила, корова сдохла, лошадь пала, кошель сперли, старуху-процентщицу топором зарубил, погода испортилась».

Четвертинка — полшкалика (1/16 бутылки или 37,5 г), не надо путать с советской четвертинкой, которая в семь раз больше, чем в 1913 году.

Рюмка лежит на другом конце винных мер от бочки и потому здесь — такое же разнообразие калибров. Аперитивные рюмки (мадерные, портвейные, хересные), как правило, гораздо больше десертных (ликерных) и приближаются в своей мере к бокалу и фужеру. Десертная рюмка составляет 1/20 бутылки (30 г или унцию) и ассоциируется у нас с дозой «с наперсток», с Чеховым и «Серебряным веком», с хорошими манерами и манерными дамами, с изысканными прожигателями жизни.

Ресторан «Москва»

Когда я был молодым, мне тоже было шестнадцать лет.

Мы с приятелем, которого также звали Саша, решили пойти в кабак, в настоящий кабак.

У нас уже был опыт разных мелких кафе, но нам хотелось чего-то большого и шикарного. Мы еще не знали, что это будет. Но начали деятельно готовиться. Мы резко сократили свои расходы. Тренировались завязывать галстуки и изучали по художественной литературе, как надо вести себя в высшем обществе и как держать нож относительно вилки и еды.

Для старта мы выбрали ресторан «Москва» — он был ближе всех к Кремлю и станции метро «Площадь Революции» на нашей линии, чтобы было удобно бежать в случае чего.

Ресторан располагался на втором этаже гостиницы «Москва» с видом на Манежную площадь. Благодаря «Столичной» этот ресторан знает весь мир. На полуэтаже был коктейль-бар для хемингуэйствующей и эрих-мария-ремаркствующей молодежи, но мы это различали смутно, влекомые наверх неясным шумом и строгим метрдотелем.

Ресторан представлял собой более или менее точную копию зала ожидания Казанского вокзала. Справа от входа располагалась эстрада, с которой неслись скрипучие и резкие звуки тлетворно-западного джаза. Мы прошли налево и заняли пустой столик.

Подошел официант.

— Что будем заказывать?

Этого мы как-то не ожидали.

— А меню у вас есть?

Через минуту перед нами лежала толстая книжка страниц в двадцать, в которой мы ничего не понимали и смотрели на нее с неандертальским ужасом. Мало того, что половина меню была на английском языке (в школе у нас был немецкий), так ведь и по-русски ничего не поймешь. Что такое «лангет»? Что такое салат «оливье»? Ничего подобного в книгах Пушкина, Тургенева и Толстого мы не встречали.

Но мы помнили — в ресторане нельзя заказывать ничего обычного.

И поэтому, когда официант появился вновь, мы отважно сказали:

— Коньяку!

— Сколько?

— А сколько в одной бутылке? (нам подсказали, что если заказать целую бутылку, то не разбавят, а если меньше или больше, то обязательно разбавят).

— 500 грамм.

— Тогда бутылку.

— Что еще?

— Черной икры!

— Сколько?

— Пожалуй, столько же.

— А у вас денег хватит?

— Их хватит, чтоб накормить полресторана!