Книга о красивой жизни. Небольшая советская энциклопедия

Мясо оказалось необычайно нежным и вкусным — не чета какой-нибудь говядине. Я ухватил огромный мосол и сел за кассовый аппарат аккомпанировать начавшимся танцам.

Как ни странно, а дедушку-оленя мы все-таки одолели. Спать глубоким полярным утром мы потащились в стоящие у станции вагоны. Каждой паре досталось по купе, но, убей бог, до сих пор не могу вспомнить, с кем же это я там был и что же мы там конкретно делали. Одна мечта — лишь бы это была не малолетка.

Растолкал нас Ваня, весь какой-то опухший.

— Привет, ребята, ко мне жена неожиданно приехала. Извините. Ничего девочки? Тут их целый город, силы на исходе, спасибо, что помогли.

С билетами сейчас все утрясем, надо только Сынка найти.

Мы сели в джип типа «Козел» и замотались по белесым от непроходящего солнца дорогам меж колючек, вышек и зон.

Из ниоткуда возникла фигура метров трех росту и в обхват секвойи.

— Сынок, мы к тебе, сколько сегодня уже принял?

— А что, уже утро? Тогда, пока два.

— Поехали с нами, ребятам билеты на Москву нужны, заодно и познакомишься, очень хорошие ребята — моя приехала, представляешь: всю ночь оправдывался, теперь неизвестно, когда встанет на какую бабу.

Сынок молча влез, вжав нас по углам. «Козел» охнул и осел на все четыре копыта. Ваня выпятлил опять к станции, где и «Север», и «Березка», и больше ничего, если не считать покосившегося магазинчика. «Козел» с Ваней тут же укатил по каким-то загадочным делам.

Сынок рванул на себя дверь. Продавщица из торгового зала:

— Сынок, ну зачем же замок опять сорвал, ведь я уже на месте.

Сначала Сынок взял из ящика пару бутылок все той же воркутинской водки и безошибочно разлил ее по четырем стаканам. Буханку черного он одним рывком расчетверил. Потом его лапища нырнула в ящик с консервами. Огромный желтый ноготь вскрыл тушонку:

— За знакомство!

И мы познакомились.

После третьей банки тушенки мы вошли в полный контакт, мы напомнили:

— Сынок. Нам бы билетики.

Прервав рассказ о своем папе, австро-венгерском военнопленном, Сынок вышел с нами из магазинчика.

У кассы томилась та самая очередь. Сынок раздвинул ее и стукнулся в запертое окошко. Оно мгновенно и испуганно-радостно открылось:

— Чего тебе, Сынок?

— Три купейных до Москвы.

— Броню окружкомовскую снимать буду.

— Твои дела.

В обмен на деньги мы получили билеты, изумленные не менее всей очереди.

Началась посадка. Мы пили с Сынком прощальное шампанское, влюбленные друг в друга и поклявшиеся никогда больше не расставаться. Издали нам скромно махали наши официантки — «приезжайте еще» — и в душе кто-то тонко и пронзительно запел «Прощание славянки».

— А ты говоришь: «Ерошка, баран, ведро вина» — вино-то, небось, было совершенно сухим!

«Якорь»

Когда я был молодым, мне тоже было тридцать четыре.

И в это время в Москве самым дешевым рестораном был рыбный «Якорь». Вообще-то рыбных ресторанов было несколько и на такой город, как Москва, даже много, а потому сюда попасть было легче: «Океан» на ВДНХ, «Русалка» в Каретном ряду в «Эрмитаже», поплавок-дебаркадер под незапомнившимся названием на Москве-реке при спуске с Таганского холма.

Но «Якорь», конечно, бил всех. Он расположен на углу улиц Горького и Большой Грузинской в первом этаже старинной еврейской гостиницы и переделанной теперь под пятизвездочный отель «Александер». Долгие советские годы еврейская гостиница существовала на правах академической, что, собственно говоря, одно и то же. Бывший кошерный ресторан долго прозябал и лишь к концу шестидесятых, когда ненадолго поутихли антикосмополитические страсти, он открылся, на радость евреям и другим любителям рыбного.

С этим рестораном вот какая история запомнилась.

Сидели мы как-то на работе и по обыкновению играли в карты. А чего там еще было делать?

— Интересно, — говорит Володя, — сколько с тобой ни пью, а ни разу не видел тебя в дым пьяным.

— Тренировка.

— При чем здесь тренировка? Валька, вон, не реже тебя потребляет, а со ста грамм стекленеет.

— Мне, чтоб его догнать, литр надо засандалить.

— Ну, это ты хватил.

— Пари?

— Пари.

Договорились: эксперимент будет проходить в кабаке по моему выбору, закуска — на мой выбор, выпить надо литр водки за два часа и выйти из кабака самому, не расплескав содержимого. Проигравший оплачивает стол и устраивает победителю выпивку на такую же сумму.

За час до условленного срока я принял пятьдесят граммов водки и заел это густым бутербродом с маслом.

В «Якоре» Володя и секундант Валька уже баловались из легких бокалов. Я попросил официанта приносить водку исключительной холодности, особенно вторую бутылку. Закуска подбиралась самым тщательным образом: крупные темные маслины, тонко резанный лимончик, селедка по-саратовски (по-еврейски), красная и черная икорка, балычок и прочие рыбы холодного копчения, много хлеба и масла. И ничего горячего или обильного! Никакой минералки и вообще запивания!

Володя смотрел на мой скромный, но изысканно-дорогой закусон и уже предвкушал гигантскую выпивку за мой счет.

От рюмок я решил отказаться — рука отсохнет гонять их туда-сюда. Мне предстояло принять шесть стапятидесятиграммовых фужеров с горкой…