Книга о красивой жизни. Небольшая советская энциклопедия

Закуски шли в порядке убывания цены — самые дорогие в начале, самые дешевые и простые — в конце, лимон и маслины шли равномерно по всей дистанции. На салфетке я фиксировал для себя хронометраж.

Тут главное — не торопиться. Я буквально хватал себя за фалды при распитии первой бутылки, нарочно медленно курил, но все равно первая бутылка кончилась всего за тридцать пять минут.

После четвертого фужера меня поволокло в туалет. Бдительный Валька отправился следом, чтобы я не расставался в два пальца с закуской и водкой под видом малой нужды. К этому времени прошел первый контрольный час. Мне мучительно хотелось говорить — оказывается, без этого быстро косеешь, однако мои приятели упорно отмалчивались и смотрели на меня, как ученый смотрит на подопытный электрон.

Пятый фужер прошел удивительно мягко и ловко, как дождик в опилки. Я зажевал принятое горбушей, прослезившейся от лимона, и закурил. За окном начинало темнеть — скоро ресторан закроется перед вечерним гамом. В зале почти никого, и это унылое одиночество навевает такие безрадостные мысли, так становится жаль напрасно загубленной жизни и страны, так неохота ничего делать, так невесело все это у нас складывается и «Литературка» такая пустая, что хоть волком вой и вот выпить бы сейчас. А, кстати. Я налил и даже не заметил, что выпил и что это была последняя, шестая доза. Я смотрел в окно, на дождливый сумеречный снег, как это делали в свое время Пушкин, Лермонтов, Некрасов и все другие классики русской литературы.

— Ну, пошли, что ли отсюда?

Володя и Валька вышли притихшие из ресторана вслед за мной.

— Ну и жизнь пошла!

— Слушай, а как ты себя чувствуешь?

— Хреново, Володя. Вот мы тут с тобой водку на спор пьем, а страна БАМ строит и в Америке негров мучают. Сколько там настукало по счету?

— Почти сорок.

— Нет, настолько я сегодня уже не смогу. Давай завтра. И не в «Якоре».

«Славянский базар»

Когда я был молодым, моему отцу тоже было пятьдесят лет. К этому времени он уже стал почти крупным чиновником министерства электронной промышленности, что в Большом Черкасском переулке, и потому мог позволить себе устроить юбилейный банкет в «Славянском базаре» — ближайшем к работе ресторане.

Надо заметить, что мы в своем русском языке привыкли вольничать и называть юбилейными любые даты, более того, относить юбилей не только к людям, но и к городам, заводам, пароходам и прочим неодушевленным железякам.

«Славянский базар» расположен на бывшей и нынешней Никольской, бывшей имени 25-летия Октября, между Лубянкой и Красной площадью, а если точнее, то между Первой аптекой и Греко-славяно-латинской академией имени Историко-архивного института.

В начале века его завсегдатаями были Станиславский с Немировичем и Данченко, Гиляровский, Куприн, Чехов, Леонид Андреев, артисты МХАТа и не МХАТа, Врубель, другие художники, композиторы, музыканты, поэты и писатели. Был он, очевидно, не самым дорогим в Москве и потому доступным для этой знаменитой, но небогатой публики.

Советская власть сначала покончила с этим пережитком прошлого, но не до основания, а затем, во второй половине шестидесятых, открыла его заново, восстановив прежний интерьер и воссоздав высказывания великих завсегдатаев на стенах. «Славянский базар» быстро встал в ряд самых популярных и дорогих ресторанов Москвы. Одна из фирменных затей ресторана, имевшаяся до того только в интуристском «Берлине» (бывшем «Савое»), — фонтан с плавающими карпами. Можно было указать на любую рыбину, и тебе ее тут же выловят и поджарят. Как же: рыбину действительно официант выловит сачком, действительно отнесет на кухню, где ее выпустят в специальный на тот случай садок, а пожарят тебе уже выпотрошенную рыбу, полученную с продбазы «Рыбхладпрома», а то хватит на вас на всех живых карпов из фонтана! Не напасешься! Стоил же такой «живой карп» не как карп, а как осетр по крайней мере.

Ресторан представлял собой довольно высокий зал с анфиладой кабинетов и банкетных залов по периметру в два яруса. Один из таких залов (человек на тридцать) отец и зафрахтовал (а в соседнем гуляла громкая компания дочери композитора Яна Френкеля, сам Ян шумел не меньше молодежи).

Ресторан во всю свою историю славился отменной русской и европейской кухней. Все было очень вкусно и весело, и родители мои, счастливые таким событием, даже не заметили, что для меня «Славянский базар» вовсе не в диковинку и что я свободно ориентируюсь в его лабиринтах и переходах.

С глубочайшим стыдом я потом часто вспоминал мамино горькое: «Не люблю я рестораны», потому что за всю свою жизнь она, кажется, в первый и последний раз была в настоящем ресторане всего за четыре года до смерти…

В «Славянский базар» в последний раз я попал спустя двадцать лет. Мы принимали французских урбанистов и в ходе нашей конференции по культуре городов под соусом культурной программы устроили банкет.