Книга о красивой жизни. Небольшая советская энциклопедия

Бесславная смерть, унизительная старость: последние годы, с 1980 года, «Баян» служил ведомственной турбазой, общагой. Так в свое (в это же) время легендарная «Кооперация» служила диспетчерской в Усть-Дунайском порту. У нас в стране унизить старика — всенепременное дело! Вот и Лев Толстой в «Холстомере» о том же. И рядовому-то пенсионеру обидно, что его на каждом шагу обижают и унижают, а уж заслуженному старикану и вовсе обидна эта отечественная неблагодарность.

А как все начиналось!

В 1912 году по заказу акционерной пароходной компании «По Волге» со стапелей Сормовского завода сошло судно, ставшее флагманом волжской пассажирской флотилии.

На волжских просторах «Баян» бил всех, даже пароходы лидерских судовладельцев «Русь» и «Самолет». Пронзительный гудок «Баяна», очень напоминавший посвист Соловья-разбойника, оглашал реку — волжский король идет!

И замирали в восторге и ожидании воскрешения лихого атамана Стеньки Разина могучие Жигули, и тревожно прислушивались города, и застывали зеленые кудеяровские берега в растревоженных былинных снах.

Вмещал «Баян» 500 пассажиров и носился по Волге со скоростью 24 км в час. Это было не только техническое чудо своей эпохи, но и подлинное произведение искусства, редчайшее сочетание технического и архитектурного совершенства: инкрустации из палисандрового дерева, колонны из полированного дерева, стильная дорогая мебель, картины, а какие обводы корпуса! А острый, как сабля атамана киль, а широкие, как у сладостной кустодиевской купчихи, борта!

Борта, действительно, были непомерно широки: на них везли в августе-сентябре астраханские помидоры, дозревавшие на прогулочной палубе — такова была традиция на Волге. И этот пряный помидорный дурман вплетался в воспоминания о путешествии по Волге.

Всю навигацию, с мая по октябрь, бегал «Баян» между Нижним и Астраханью. И, как и в Крыму, здесь повторялись те же сезоны: бархатный (весенний) — для аристократии, менявшей зимние меха на бархат, ситцевый (летний) — для дворянства, служащего на гражданском или военном поприще, и плюшевый (осенний) — для купечества, отторговавшего на Макарьевской и желающего, по случаю удачи или с горя, оттопыриться или поправить здоровье. Пик нагрузки и цен приходился именно на этот сезон.

В музыкальном салоне «Баяна», респектабельном и шикарном, летнюю публику с ее бальными танцами, фортепьянными и камерными концертами, поэтическими вечерами и флиртом — от легкого до безумного и головокружительного — сменяли тихие разговоры степенных бородачей, таперы, пьяные оргии с цыганами и битым хрусталем и зеркалами.

Неизменными оставались изысканная и великолепная ресторанная кухня, слаженная работа всего экипажа и безупречный сервис. Особенно впечатляли рыбные блюда и икорные выкрутасы: знаменитая волжская стерляжья уха, тройная уха, котлеты из парной сомятины, каспийские нежно-пряные анчоусы, аршинный залом, футерный пирог, расстегайчики, раковый суп, раковые шейки в пиве, паровые белуга, севрюга и белорыбица, караси в сметане на сковороде, налимьи печенки, щука на рожнах, заливной судак, жареная сазанья икра, саратовская селедка по-еврейски. В ход шли карпы и лини, шелешперы и ельцы, лещи и подлещики, жерех и язь, густера и красноперка, синец и голавль — жизни не хватит, чтоб это освоить и этим насладиться.

Карта вин впечатляла не менее рыбного меню: тут тебе и заграничные мальвазии с мадерами, и тонкие токайские, и нарочито простые аристократы из Франции и Италии, и холодные вкусом рейнские, и крымские портвейны, и цимлянское красное игристое, и кахетинские, и прасковейское, а уж водок-то, а уж настоек и наливок, а уж коньяков! Ну, и пиво тоже.

Как это все умещалось на небольшом, всего лишь двухпалубном пароходе?

68 лет прослужил «Баян» на одной и той же линии, слышал чарующий бас Шаляпина, видел Левитана, пережил и прослужил на действительной службе две мировые войны.

Я застал «Баян» в последние годы его трудовой жизни, во второй половине 70-х. Мы тогда с приятелем халтурили в низовьях Волги, малюя гвардейцев пятилеток, Ленина по трафарету в три прокраса половым суриком по жести, успехи в надоях, улове, привесе и другие достижения народного и сельского хозяйства. Зарабатывали мы на этом неплохо, основную массу денег переводили по почте самим себе, а на «остатние» шиковали, возвращаясь в Москву непременно на «Баяне», переименованном в 21-м году в «Михаила Калинина». Неудовлетворенные скудным тогдашним меню, мы скупали на пристанях и причалах икру, воблу, вареных раков, осетрину, а заодно уж пиво и водку, складывали все это в огромном ресторанном холодильнике, от широты души вполне доверяя своей официантке (и нас ни разу не обворовали и не обжилили, дорожа честью и доверием). Был еще и в каюте маленький холодильничек — для оперативных дел и тактических учений.

Вот довольно пространная цитата из каких-то давних воспоминаний об одном из видов наслаждений в этих плаваниях по Волге:

Пивные