Книга о любви

Даркуорт, засучив рукава, стала измерять уровень настойчивости. В своих ранних экспериментах она просила учеников средних классов решать скучные головоломки, на каждую из которых требовалось несколько минут. Результаты, однако, почти всегда получались одинаковые. Дети просто отказывались все бросить и уйти. Они могли имитировать настойчивость хоть полдня.

Даркуорт пала духом, но решила, что ради великой цели стоит постараться. Обдумав неудачные результаты, она поняла, что на самом деле в них кроется подсказка: суть настойчивости, которая ее интересовала, в том, как долго человек готов прикладывать усилия. Чтобы удержаться от сладкого в течение пятнадцати минут, требуется самоконтроль, соблюдение правил во время выполнения короткого теста – добросовестность. А что заставляет человека годами трудиться ради достижения великой цели? Даркуорт решила во что бы то ни стало это выяснить. Жизнь – это марафон, а не спринт. Что же не дает нам сойти с дистанции?

Экспериментальная психология предпочитает замеры, которые можно сделать быстро, пока испытуемому не надоели тесты или его не одолела клаустрофобия в камере томографа. К сожалению, то, что можно измерить подобным образом, мало что значит в реальной жизни. Это все равно что смотреть, за сколько секунд человек пробежит стометровку, а потом пытаться рассчитать, сколько времени ему потребуется, чтобы одолеть двадцать шесть миль.

Вот вам пример такого рода научных промахов. В начале 1980-х психолог из университета Миннесоты Пол Сэкетт по просьбе нескольких торговых сетей решил разработать метод, который позволил бы замерять скорость работы кассира в супермаркете[587]. Сэкетт недолго думая предложил использовать новые электронные сканеры, чтобы фиксировать число товаров, “пробитых” каждым сотрудником за среднюю продолжительность рабочей смены. Он произвел замеры и составил рейтинг работников по их типичной производительности, т. е. сколько они успевали “пробить” товаров в среднем за день, не зная, что за ними наблюдают.

Однако новые сканеры были установлены еще далеко не во всех супермаркетах, так что Сэкетту пришлось изобрести еще один способ. Он подошел к проблеме просто: положил в несколько тележек по двадцать пять товаров и попросил кассира пробить их как можно быстрее (рядом стоял менеджер с секундомером). Такого рода замеры называются “тест на максимум”. Название вполне отражает суть: быстрые тесты позволяют замерить максимальную производительность. Строгий взгляд непосредственного начальника служил отличной мотивацией, и кассиры старались изо всех сил.

Сэкетта очень заинтересовала разница между типичными и максимальными результатами. В обоих случаях измерялся один и тот же параметр – производительность работника, но два метода давали совершенно разные результаты. Тогда Сэкетт решил измерить скорость работы тысячи двухсот кассиров обоими способами и сравнить то, что получится. Оказалось, что типичная и максимальная производительность почти не связаны между собой. “Передо мной встала серьезная практическая проблема, – рассказал мне Сэкетт, когда я расспрашивал его об этом эксперименте. – Представьте, что у вас сеть супермаркетов и вам надо уволить 25 % кассиров. Вы хотите, чтобы это были самые медлительные сотрудники. Но в зависимости от того, какой метод вы используете для определения этого списка, вы останетесь с разными служащими[588]”.

Это различие между типичными и максимальными показателями в последние годы стало одной из самых важных проблем при измерении различных параметров человеческой психики. Мы измеряем максимальные значения, предполагая, что они позволят нам понять механизмы человеческого поведения. Но это предположение зачастую ошибочно. Нам нужно узнать, как человек будет работать день за днем, а измеряем мы его рекордную скорость работы. “Подобные тесты на скорость хороши, когда надо оценить способности человека, – говорит Сэкетт. – Но повседневная производительность зависит не только от талантов и способностей. Это талант плюс усилия”. Причем усилия, которые человек прикладывает долгое время, а не только в ходе коротенького эксперимента или в начале работы. Прав был Эмерсон: “Годы могут научить такому, о чем дни и не подозревают”.

Чтобы понять всю важность открытия Сэкетта, подумаем, что оно означает, когда дело касается близких отношений. Мы склонны придавать значение ярким вспышкам любви – жару страстей, восторгу и счастью, охватывающим нас вскоре после знакомства. Однако истинную цену отношениям можно узнать только со временем: в близости важны не сиюминутные рекорды, а повседневная работа. Неприятная правда заключается в том, что всякая любовь проходит стадию “скотских казарм”, напряженный период, когда становится ясно, насколько нам на самом деле нужны эти отношения, насколько мы готовы прикладывать усилия ради их сохранения, исправлять то, что пошло не так, двигаться дальше. Не важно, что мы говорим, когда любим. Важно, что мы готовы ради этой любви вынести.