Читаем Книга о родах земных полностью

Но, возвращусь все же к обратному и, в частности, к самой реинкарнации, или к тому, как этот самый процесс по-настоящему происходит.

Мы все, так сказать, уже привыкли к тому, что так обозначенный высший разум наш ум прижизненный чем-то у себя на небесах наполняет, и мы уже, в единицах своих душ, можно сказать, сами по себе рождаемся на Земле.

Конечно, мы сами этого еще толком не знаем, но хотя бы предположим, что это так.

Так вот, при, так сказать, обычном жизненном перерождении той или иной еще не сформировавшейся окончательно чьей-то там души, сами по себе, мы всего этого не замечаем, ибо порядки нашего ума не столь велики, чтобы принуждать то самое подсознание к своему собственному раскрытию или прижизненному опознанию.

В случае же, если вполне земная единица, так сказать, набрала свой полный вес, или окончательно сформировалась, то она, естественно, подняться в небеса самостоятельно уже не может, опуститься под землю тоже, ибо это противоречит её параметрическому состоянию, но и просто болтаться в самом пространстве она также не хочет, а посему, просто примыкает к чей-то там жизни, в основе своей, предыдущей, и довольно благополучно в ней пребывает уже до следующего периода его общего перевоплощения.

Высший разум, конечно же, время от времени подбирает такие души, хотя иногда и оставляет на некоторое время на Земле с абсолютно разными целями и различными периодами их временного пребывания.

Таким образом, реинкарнация – это не совсем то, что попадает в разряд самого обычного на настоящий момент времени воплощения души в жизнь, а явление так называемого накопления своеобразно содержащихся на балансе самой души единиц до их максимально выраженного предела, что не позволяет самой единице души занять свою позицию в соответствующей матрице природного исполнения.

Явление такого рода – есть, по сути, своеобразное преимущество обладателя именно такой категории души над всеми остальными, хотя не всегда это может быть выражено явно какой-либо добытой при жизни жизненной позицией.

Явление реинкарнации дает право, практически, на вечное использование так именуемых фрагментов человеческой жизни, если в них будет наблюдаться необходимость.

И оно же – по-своему эквивалент силы ума и так обозначенного здравого смысла, с точки зрения его практического исполнения.

Можно сказать, что это пока всё по настоящей теме, и на настоящий момент времени о каких-либо технических особенностях такого вполне природного типа исполнения знать совсем не обязательно.

Но, эти знания нам пригодятся в уже недалеком будущем, когда мы начнем с вами рассматривать материал непосредственно о самих родах, ибо это напрямую с ним связано.

А, пока мы не приступили к его рассмотрению, или по-своему не начали более продуктивно для себя лично использовать весь этот материал, мы можем поговорить о более простых вещах, или, в частности, о том, имеют ли какую-либо общую привязку к местности сами наши души и что, собственно говоря, не позволяет им полноценно набирать свой вес для того, чтобы добиваться наиболее удобного для себя природного состояния.

Сохраняя некоторого рода приверженность к делам так именуемых родовых земных групп, так называемый высший разум старается сохранять некую преемственность выше указанных технически созданных им единиц, что фактически обозначает их привязку к той, или иной местности, где, собственно говоря, и располагается та или иная родовая группа.

Если же она сама по себе сильно разрознена, то в таком случае, срабатывает эффект так обозначенного самонаведения, или так именуемого почастотно волнового совпадения, что фактически не позволяет составам одних единиц душ внедряться в тела иных представителей.

Так что, если уж говорить о самой откровенной привязке к местности, то она наблюдается, но, практически, не особо соблюдается, ибо в таком случае, отдельные разрозненные группы не смогли бы получить так обозначенную своевременно оказанную техническую поддержку своей общей деторождаемости.

Так что, говорить о каких-то там целенаправленно производимых мероприятиях над какими-либо отдельными участками земных территорий в этом отношении не приходится, ибо выполнение такого рода задач напрямую обеспечивается параметрическими особенностями участвующих в этом процессе целенаправленно соединяющихся единиц-частиц.

Но, в то же самое время, как говорится, что посеешь, то и пожнешь.

То есть, если изначально сами параметры слабые, то и особой прибавки за весь фрагмент жизненного всхождения тела не состоится.

Ибо, сам такого рода процесс развивается по принципу геометрически возрастающей прогрессии, и, вполне естественно, что имеет важное значение качество изначально состоящих единиц и ил количественное преимущество.

То есть, фактически, чем больше человек умственно развивается, тем быстрее к нему присоединяются необходимые ему единицы, хотя на образование отдельных порядков порою все же требуется довольно продолжительное время.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Лаборатория химических историй. От электрона до молекулярных машин
Лаборатория химических историй. От электрона до молекулярных машин

Что происходит с молекулами в момент химических реакций и почему одни вещества становятся мягкими, а другие твердеют, одни приобретают упругость, а другие – хрупкость? Каким образом вязкая жидкая масса превращается в легкую приятную ткань и почему человек не может жить без полимеров? Какими были люди, совершившие величайшие открытия в химии, и какую роль сыграл элемент случайности в этих открытиях? Как выглядит лаборатория и так ли на самом деле скучна жизнь обычного лаборанта? Отвечая на эти и другие вопросы, Михаил Левицкий показывает, что химия – это весьма увлекательно!

Михаил Моисеевич Левицкий

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука