Книга пророка Амоса. Введение и комментарий

…как о единственном сыне… Траур будет глубоким и тяжелым – таким, как скорбь о единственном сыне. Предрекая катастрофу Иерусалима, пророк Иеремия использует это же сравнение, но уже в применении к своему времени: «Дочь народа моего! Опояшь себя вретищем и посыпь себя пеплом, сокрушайся, как бы о смерти единственного сына, горько плачь, ибо внезапно придет на нас губитель» (Иер. 6:26). Потерять единственного сына – худшее из возможных зол, это для израильтянина значило потерять будущее.

Собственно, у Амоса и Иеремии речь идет просто о «единственном» (יחיד), слово «сын» отсутствует и в древних переводах. Те современные переводы, которые это слово используют, в том числе Синодальный перевод[784], делают это по смыслу. Архим. Макарий (Глухарев) перевел!יחי словом «единородный».

Евангелист Лука, описывая происшествия, сопровождавшие смерть Иисуса – единородного Сына Божия, говорит о раскаянии и скорби тех, кто был очевидцами этой смерти: «И весь народ, сшедшийся на сие зрелище, видя происходившее, возвращался, бия себя в грудь» (Лк. 23:48). Этим исполнилось, согласно Луке, пророчество Захарии: «На жителей Иерусалима изолью дух благодати и умиления, и они воззрят на Него, которого пронзили, и будут рыдать о Нем, как рыдают об единородном сыне, и скорбеть, как скорбят о первенце» (Зах. 12:10). А вместе с пророчеством Захарии – пророчества Амоса (12:10) и Иеремии (Иер. 6:26).

Перевод LXX говорит здесь не о «единственном», а о «любимом» (αγαπητός) (как и в Иер. 6:26 и Зах. 12:10).

Естественно, святоотеческая мысль не могла не обратить внимания на эти слова пророка Амоса, интерпретируя их в мессианском ключе. Свт. Кирилл Иерусалимский проповедует в одном из своих огласительных поучений: «Сие происшествие случилось в праздник опресноков, и во время празднования Пасхи… Жены иудейские сокрушались и плакали, а скрывавшиеся апостолы скорбели. Поистине, дивно сие пророчество!»[785].

«О распятом Иисусе плакали уверовавшие, а женщины, стоя вдали, рыдали», – пишет свт. Кирилл Александрийский, также поясняя это место[786] в применении к евангельским событиям.

Но александрийский святитель видит в словах Амоса пророчество не только о смерти Христа, но и о скорби, сопровождавшей разрушение в 70 г. Иерусалима, жители которого «плакали… погибая вместе с городом и самим храмом Божиим, когда все сжигали римляне»[787]. Подобное приложение этого пророчества к событиям конца Иудейской войны находим и у блж. Иеронима: «При тьме, все покрывшей, праздники и песни их, при победах Веспасиана и Тита, превратились в плач и сетование… все наполнилось слезами, покаянием и власяницами, и сделались плешивыми головы, которые прежде украшались волосами назореев, растившимися для Господа. Тогда первородный сын Божий, народ израильский, наложивший руку на единородного и истинного Сына Божия, предан был на вечное сетование»[788].

Такое истолкование восходит к самому раннему периоду христианской экзегезы. Сщмч. Ириней Лионский пишет: «Те, которые сказали: в тот день, говорит Господь, солнце зайдет в полдень и будет тьма на земле в ясный день, превращу праздники ваши в печаль и все ваши песни в плач, ясно возвестили о затмении солнца, бывшем во время распятия Его от шестого часа, и о том, что после этого события бывшие у них по закону праздники и песни превратятся в печаль и плач, когда будут преданы язычникам»[789]. «Предание язычникам» – это 70-й год, год гибели Иерусалима, разрушения храма римлянами и начало иудейского рассеяния, которое завершится лишь в 1948 г…

Голод и жажда слов Господних

8:11–12 Вот наступают дни,
говорит Господь Бог,
когда Я пошлю на землю голод, —
не голод хлеба,
не жажду воды,
но жажду слышания слов Господних.
И будут ходить от моря до моря
и скитаться от севера к востоку,
ища слова Господня,
и не найдут его.

Господь оставит Свой народ и не будет больше обращаться к нему. Оставшиеся в живых израильтяне тщетно будут искать для себя Божественного руководства, Его слов. Они не слушали Его, когда Он говорил им, заставляли пророков молчать (2:12), а теперь поздно. После военного поражения, осознав всю горечь наказания, оставшиеся представители народа станут повсюду искать Бога и Его слов, но уже не найдут. Он не будет больше обращаться к ним, их раскаяние будет слишком поздним и потому бесполезным.