Книга пророка Амоса. Введение и комментарий

Богу, поясняет блж. Феодорит, «нетрудно и после глубокой ночи произвести утро, и после дня покрыть свет мглою». Находит он этим словам и конкретно-историческое применение, видя в них иносказательное описание вавилонского плена: «Как на тебя, – обращается он к невидимому собеседнику-еврею, – покоившегося среди самого полдня – а полудню подобен мир – навел он мглу пленения, так, прекратив ночь рабства, повелевает воссиять приятному утру свободы»[483].

Интересную интерпретацию находим в Таргуме: «Да будет установлен свет для праведников, как утренний свет, который становится все сильнее, чтобы пришла тьма на злодеев, чтобы низвергнуть злодеев с земли». О свете для праведных и тьме для злых в Таргумах говорится часто. Этим таргумисты развивают общеиудейское учение, отраженное в литературе Премудрости (ср.: Прем. 17–18), в апокалипсисах (например, в 1-й книге Еноха), в свитках Кумрана (напр., 1QM). Новозаветное выражение «сыны света» (Лк. 16:8. Ин. 12:36. Еф. 5:8. 1 Фес. 5:5), возможно, тоже происходит из этого общего источника.

…шествует превыше земли. Буквально: над высотами, над вершинами (или: по высотам, по вершинам) земли (|НК *’ГШ~Ь^). Интересный перевод дает архим. Макарий (Глухарев): «попирает высоты земли».

«Он восходит на высокая земли, то есть на прах земной, попирает и высокое, и уничиженное», – объясняет прп. Ефрем. Вообще, сирийский комментатор использует весь этот стих для полемики против иудеев: «Он есть величественная заря, светом Своим осиявшая всю тварь. Но иудеи зарю сию обратили для себя в глубокую мглу, и не познали Христа. И сие было великим для них наказанием… Он – Владыка вселенной – снисшел к бедным язычникам, с ними ходил, чтобы воздвигнуть их из праха и посадить с князьями народа Своего, с Авраамом, Исааком и Иаковом, иудеев же изгнал вон»[484]. Полемика христианских авторов с иудаизмом была чрезвычайно напряженной в IV в.[485].

Господь Бог Саваоф… יהרה אלהי״^באוח. LXX: κύριος ό θεός ό παντοκράτωρ. Vulgata: Dominus Deus exercituum.

Погребальный плач об Израиле

5:1–3 Слушайте это слово, в котором я подниму план о вас

,дом Израилев.
Упала, не встает более дева Израилева!
повержена на земле своей и некому поднять ее.
Ибо так говорит Господь Бог:
город, выступавший тысячею, останется только с сотнею,
и выступавший сотнею, останется с десятком у дома Израилева.

…плач… קינה означает не просто плач, а погребальный плач[486]. Пророк плачет над погибшим Израилем.

…упала… дева Израилева. Слова «упала» и «дева» Алонсо-Шёкель и Сикре-Диас считают ключевыми в этой небольшой, состоящей из двух стихов (5:1–2) погребальной элегии. Слово «дева» (י(3חולה подчеркивающее молодость и девственность, по мысли испанских комментаторов, призвано усилить боль, так же, как, например в Суд 11:39–40, где говорится о не познавшей мужа дочери Иеффая[487].

…некому поднять ее. По объяснению блж. Феодорита, это означает, что у Израиля не будет военных союзников: «Израиль не воспользуется никакой человеческой помощью. Когда Бог всяческих противостал Израилю, ни царь египетский, ни другой кто не в силах был защитить их»[488]. Ассирийской военной машине, действительно, никто, даже Египет, не мог противостоять.

«Никогда больше из десяти колен не восстанет царь», – комментирует эти слова Раши.

… городу выступавший тысячею, останется только с сотнею, и выступавший сотнею, останется с десятком у дома Израилева. Предрекаются колоссальные военные потери. Также, возможно, речь идет вообще об опустошении Израиля, о почти полном истреблении населения его городов. То есть, о том же, о чем читаем в проклятиях Второзакония: «И останется вас немного, тогда как множеством вы были подобны звездам небесным» (Втор. 28:62).

Вот как комментирует эти стихи Павел Юнгеров: «Израильское царство не может иметь никакой будущности: и политически, и духовно, и теократически, как известное целое, оно должно ожидать лишь полного “падения”. Будущность может быть лишь для отдельных его членов, верующих “сынов” Израиля»[489]. Как видим, его мнение вполне совпадает с древним объяснением Раши.

Стефано Виргулин, автор комментария к Амосу в итальянской Bibbia Piemme, предполагает, что это пророчество было произнесено в одном из святилищ во время торжественного богослужения[490]. Альберто Соджин считает, что этим местом было царское святилище в Вефиле[491]. В таком случае эти слова пророка могли быть одними из тех, что спровоцировали гнев служителя вефильского святилища священника Амасии (7:10–13).