Книга пророка Амоса. Введение и комментарий

…в отраву… Термин לענה, буквально, согласно словарям[502], означающий «полынь», может иметь и метафорический смысл – «горечь», «отрава»: «Да не будет между вами корня, произращающего яд и полынь (לענה)» (Втор 29:17[503]); «Я накормлю их, этот народ, полынью (לענה)» Иер. 9;14[504])[505].

Перевод 5:7 в LXX весьма разнится с МТ: Κύριος о ποιων εις ύφος κρίμα αί δικαιοσύνην εις γην εθηκεν – Господь, совершающий на высоте суд и правду на земле установил. Карбоне и Рицци считают, что греческий переводчик «стилистически гармонизирует текст в соответствии с… 5:8–9, читая, возможно, lelanah (полынь, горькая трава) как lemaalah (на высоте)»[506]. Полынь находим в Таргуме и Пешитте. Блж. Иероним также предпочитает следовать еврейскому тексту, и поэтому в Вульгате – absinthium (полынь). Церковнославянский перевод, естественно, следует LXX: Господь творяй в высоту суд, и правду на земли положи.

А откуда взялось в LXX слово κύριος, Господь? Юнгеров считает, что оно «произошло оттого, что в слове ההפכי сочли сокращением слова יהרה, часто допускаемым в еврейских рукописях, или из предыдущего стиха из слова ביח״אל взяли сюда «אל.

[507].Вероятнее, думаю, первое предположение, поскольку, действительно, сокращение священной тетраграммы до ה – не редкое явление.

Вот как комментирует это место блж. Иероним: «Дом Иосифа, то есть дом Ефрема и, вследствие этого дом царский, и Вефиль… то есть и цари, и народы, идолы и идолослужители будут истреблены, потому что они беззаконным судом вызвали Бога на гнев. Они превратили сладость суда в горечь полыни, составляющей род весьма горького растения[508], так что оставили правду и следовали беззаконию»[509]. Блж. Феодорит и свт. Кирилл, в свою очередь, поясняют греческий перевод. «(Господь) как правдивый, определяет, что Ему угодно, и решения суда Его приходят в исполнение на земле»[510]. «Кто для вышних и горних духов полагает устав приличествующей им правды (судом называет правду), Тот и для земли установил правду, то есть, определил и для земли законы, по которым им (людям. – Арс.) следует жить и которыми обусловлено их благосостояние, жизнь и участие в Его милосердии и человеколюбии»[511].

Кто сотворил семизвездие и Орион… 8-й и 8-й стихи представляют собой славословие, доксологию. כימה וכסיל, Кима и Кесиль. Кимд – так у семитских народов называется рассеянное звездное скопление в созвездии Тельца, которое древние греки называли Плеядами, а наши русские предки Стожарами, и которое современная астрономия классифицирует как М45. Кесиль – это, видимо, созвездие Ориона. Оба названия (כסיל и כימה) встречаются в Писании вместе еще только дважды, и оба раза – в книге Иова, в 9:9 и 38:31 (в 9:9 – в обратном порядке: סיל!כימה?).

LXX переводят здесь, в отличие от Иов 9:9 и 38:31, нарицательно: ποιων πάντα καί μετασκευάξων, творящий все и изменяющий. В эллинистическую эпоху, когда составлялся перевод LXX, евреи, в том числе евреи рассеяния, избегали называть созвездия греческими именами, связанными с языческой мифологией. Исследователь древнего иудейского искусства Фёрстер приводит доказательства того, что художественное изображение созвездий было у иудеев под запретом[512]. Не потому ли и здесь переводчики избегают греческих имен, таящих в себе языческий соблазн? Может быть и так, однако, почему же не избежали в переводах Иова? Да и запрет на изображения знаков зодиака не был, видимо, таким уж ригористичным. Археологии известны мозаики с зодиакальными изображениями, найденные в синагогах того времени[513].

Перевод Акилы отождествляет Кима с Арктуром, одной из самых ярких звезд небосвода, расположенной в созвездии Волопаса[514]. В комментарии блж. Иеронима к 5:8 мы встречаемся не с Плеядами и Орионом, а с Арктуром и Орионом, который говорит, что LXX «одним словом обнимают Арктур и Орион, пренебрегши переводом собственного значения слов на греческий язык». Такое, нарицательное прочтение, и объясняет (в эсхатологической перспективе) далее латинский отец: «Преобразует… все Бог, когда Он из земного соделывает небесное и дарует людям подобие ангелов, когда луна будет светить как солнце, а свет солнца будет светлее всемеро, когда душевный, слабый и тленный человек преобразуется в духовного, сильного и нетленного»[515]. А свт. Григорий Богослов видит в этом стихе пророческой книги указание на всемогущество Бога и на Его Промысл о человеке: «Сам Он – творящий все и претворяющий, как сказал в одном месте своего пророчества богодухновенно любомудрствующий Амос… – Тот, кто как бы некоторым кругом располагает и ведет весь мир. И все, что до нас касается, и зыблющееся, и незыблемое, попеременно и поступающее вперед и обращаемое назад, бывающее в разные времена и так, и иначе – в порядке Промысла твердо и неколебимо»[516].