Книга пророка Амоса. Введение и комментарий

Очень интересно мнение Раши, который считает, что в 26-м стихе говорится не о прошлом, а о будущем: «Вы должны нести своих идолов в изгнание с вами. Враги нагрузят их на ваши шеи, и потащите их с собой в изгнание». Израильтяне, согласно раввину из Труа, еще только «понесут» культовые языческие предметы. «За Дамаск», как сказано в следующем стихе. Для Раши, таким образом, этот стих непосредственно связан со следующим и является пророчеством о скорой депортации жителей Израиля «за Дамаск».

…переселю вас за Дамаск… Пророк «разумеет… рабство ассирийское», – поясняет блж. Феодорит[620]. А вот какое толкование мы читаем у прп. Ефрема: «Поелику Дамаск был для них домом надежды, то Господь говорит, что переселит далее сего дома надежды, перенося подобно пыли, гонимой ветром»[621]. Унесенная ветром пыль никогда не возвращается на свое прежнее место – и депортированным «за Дамаск» и рассеянным по всей Ассирийской державе десяти коленам Северного царства никогда уже не воротиться обратно. Возможно, у сирийского отца здесь аллюзия на первый псалом: «Нечестивые… как прах, возметаемый ветром» (Пс. 1:4). «Я отдам вас в руки Санхерива[622] и он угонит вас далеко», – комментирует эти слова Раши.

С этим мнением согласны и современные авторы. «Амос имел в уме Ассирию», – пишет Соджин[623]. Симиан-Йофре в обещании изгнания усматривает пророческую иронию: «Израильтяне не только пойдут в изгнание, они должны будут унести с собой иноземных богов на их родину»[624] – тех богов, в почитании которых они упрекаются в предыдущем стихе.

Стихи 25-27-й цитируются в Новом Завете, в книге Деяний Апостолов[625].

Конец обществу потребления

6:1–7 Горе беспечным на Сионе
и надеющимся на гору Самарийскую
именитым первенствующего народа

,к которым приходит дом Израиля!
Пройдите в Калне и посмотрите,
оттуда перейдите в Емаф великий
и спуститесь в Геф Филистимский:
не лучше ли они сих царств?
не обширнее ли пределы их пределов ваших?
Вы, которые день бедствия считаете далеким
и приближаете торжество насилия,
вы, которые лежите на ложах из слоновой кости
и нежитесь на постелях ваших,
едите лучших овнов из стада
и тельцов с тучного пастбища,
поете под звуки гуслей,
думая, что владеете музыкальным орудием, как Давид,
пьете из чаш вино,
мажетесь наилучшими мастями,
и не болезнуете о бедствии Иосифа!
За то ныне пойдут они в плен во главе пленных,
и кончится ликование изнеженных.

Горе… Это, третье, «горе» провозглашается тем, кто беспечно роскошествуют, кичась своим богатством. Богатство нажито неправедно, за счет судебных притеснений и экономического закабаления бедняков, потому-то его обладателей и ожидает горе.

… беспечным на Сионе и надеющимся на гору Самарийскую… Это объединение пророком обоих царств – Иудейского, названного здесь Сионом, и Израильского, названного Самарийской горой, кажется неожиданным: проповедь Амоса, направленная до этого против жителей одного лишь Северного царства, вдруг обращается против всего еврейского народа, всех его двенадцати колен. Считать, однако, что «на Сионе» является позднейшей вставкой, которую следовало бы отнести к тому времени, когда книга Амоса попала из Израиля в Иудею, нет надежных оснований. 2:4–5 представляет собой пророчество именно об Иудее, не об Израиле. Списывание этого места, как предлагают некоторые ученые, например, Снайт и Вольф[626], на позднюю редактуру, неубедительно.

Аппарат в BHS предлагает вариант исправления בצירן, «на Сионе» на בגאונ, «в их гордости». Допущение такой непонятной конъектуры редакторами этого авторитетного издания ничем не аргументируется и ни на какие источники не опирается, поэтому его нельзя считать основательным.