Книга третья: Горы и оружие

– Ты с ума сошел – тратить свои с таким трудом собранные сбережения на бредовый курдский замысел. Уж если им досталась эта прорва денег, то пусть хоть сами, черт возьми, несут расходы по розыску.

– Обойдусь и так, – ответил Мак-Грегор.

Услышав от Аббекра, что «мерседес» ждет, они вышли во двор. Их встретил холод, сумрак, небо лиловело смутно и бархатно, большой обнесенный дувалом сад полнился тусклыми тенями и захолустной тишиной. Аббекр повел их к высоким деревянным воротам, но еще издали они услышали чей-то голос с дувала. Мак-Грегор разобрал, что кричали по-курдски:

– Рашид, не выпускай их со двора.

– Подождем-ка здесь минуту, – сказал Мак-Грегор жене.

– А что там такое?

– Не знаю еще. Подождем.

Послышалась возня, топот чьих-то бегущих по улице ног. Зафырчал мотор, с ревом отъехала машина.

– Рашид! – крикнул за спиной у них Аббекр. – Где ты?

– Что тут происходит? – спросил Мак-Грегор.

В свете фонаря у ворот возник курд, вооруженный автоматом, запыхавшийся от бега. Увидев их, он сказал со смехом:

– Не бойся, доктор. Все уже в порядке.

Попросив еще чуточку подождать, Аббекр осторожно вышел за ворота.

– Надеюсь, тебе это доставляет удовольствие, – сказала Кэти Мак-Грегору. – Мне же – ни малейшего.

– Обычная курдская драматизация событий, – сказал Мак-Грегор.

– Нет уж. В таких делах курды – настоящие душегубы.

– Кэти!

– Именно – душегубы…

Вернувшийся Аббекр заверил, что все в полном порядке.

– Что поделаешь, такая сумма денег, – сказал он извиняющимся тоном.

– Это не за деньгами охота, а вот за кем, – и Кэти сердито указала на мужа.

– Нет, нет, – сказал Аббекр, усаживая их в гудящий дизелем «мерседес» и заверяя Кэти, что пусть курды и слишком дерзки, слишком шумливы, слишком старозаветны, но они не душегубы. И Аббекр деликатно помахал им вслед кончиками пухлых пальцев, словно демонстрируя, сколь мягкими могут быть курды.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

В Тегеране, под низким потолком своей гостиной, в старом скрипучем доме среди сада, обнесенного высоким глиняным дувалом и полного сухих листьев, сухих цикламенов, пыльных бугенвиллей, роз, эвкалиптов, узких арыков, – в Тегеране они попытались достичь какого-то согласия, которое позволило бы им пройти сквозь эту передрягу без разрыва.

– А как ты объявишь Джамалю Джанабу, что уходишь от них и связываешь свою судьбу с курдами? – сурово спросила Кэти.

Джамаль заведовал отделом изысканий и залежей – тем отделом Иранской национальной нефтяной компании, в котором работал Мак-Грегор.

– Не знаю, что ему сказать, – признался Мак-Грегор.

Сидя в гостиной дома, где он родился и вырос, где отовсюду на него тысячелико глядела Персия, Мак-Грегор пожалел, что с ними нет сейчас дочери или сына, – не потому лишь, что соскучился по ним, но и потому, что при детях Кэти была бы с ним не так строга.

– Тебе неизбежно придется солгать Джамалю, – продолжала она безжалостно.

– Солги я – и он тут же распознает ложь, – сказал Мак-Грегор.

– А что же тебе остается – ведь ты поклялся курдам хранить тайну.

– Ну не сердись, Кэт, – мягко успокаивая, подошел он к ней. – Я не стану обманывать Джамаля, старого нашего друга.

– Он столько лет защищал и ограждал тебя.

– Знаю, – вздохнул Мак-Грегор, пропуская сквозь пальцы ее стриженые волосы, а мыслью уходя куда-то далеко. – Жаль все-таки, что ты остриглась. Стала похожа на своего брата.

Он с удивлением увидел, что глаза ее наполнились слезами. Она отстранилась, сказала:

– Оставь свои нежности. Ты просто хочешь уклониться от неприятной темы.

– Ты права, – сказал он, отходя.

Днем у Джамаля Джанаба он постарался обойтись без лжи. Джамаль – толстый, пухлощекий, встревоженного вида перс – своим обостренно-нервным чутьем тотчас угадал, что Мак-Грегор хочет и не решается сказать что-то важное. Выйдя из «геологоразведочной», где Мак-Грегор показывал Джамалю схемы четырех скважин из намеченных к бурению в курдских районах, они поднялись на верх стеклянной коробки – здания ИННК, в кабинет Джамаля. Сели с краю длинного стола, за которым вот уже пять лет проводили свои еженедельные совещания, и Мак-Грегор, сняв очки, сказал просто:

– Хочу на время уехать в Европу, Джамаль.

От удивления у Джамаля отвисла мясистая челюсть.

– Дорогой мой, – произнес он. – Прямо сейчас и уехать?

– Я знаю, следовало предупредить заблаговременно, – продолжал Мак-Грегор, – но решение я принял только после приезда Кэти.

– А-а, дети… – с надеждой в голосе сказал Джамаль. – Детям потребовалось твое присутствие.

Сам Джамаль был нежный семьянин. У него было двое упитанных сынишек и пухлая дочурка с голубыми – от дурного глаза – перстеньками на пальцах, кудрявая, с пухлыми ножками. Джамалю приятно было обнаруживать ту же семейную нежную струнку у своих друзей. Ведь в этом же и радость дружбы!

– Нет, дело не в детях, – сказал Мак-Грегор. – Просто хочу на время уехать.

– Надолго?

– На полгода. Быть может, на дольше.