Книга третья: Горы и оружие

– Неужели!.. – Джамаль встал, подошел к окну за спиной у Мак-Грегора, бросил нервный взгляд на улицу сквозь пластиковые рейки жалюзи. Затем уставился на рисунки дочери, изображающие женщин в чадрах и прикрепленные к листьям большого каучуконоса в кадке. – Полгода, – повторил он. – Значит, дело серьезное.

Мак-Грегор сидел, не оглядываясь на Джамаля.

– Возможно, будет даже лучше, если я уволюсь, – сказал он.

– Но зачем? – воздел обе руки Джамаль. – Зачем, во имя аллаха, тебе увольняться? По какой причине?

– Ну скажем, по причине конфликта убеждений, – сказал Мак-Грегор помедлив.

– Опять политика? – проговорил Джамаль упавшим голосом. – О господи…

В тот раз, когда Мак-Грегора вторично подвергли домашнему аресту, Джамаль был на год брошен в тюрьму. Иранские нефтепромыслы были тогда денационализированы, возвращены иностранцам, и те позаботились о том, чтобы все ярые поборники национализации были упрятаны за решетку. И теперь прежний пыл и неподдельное мужество Джамаля были укрыты глубоко под панцирем презрения к политике, и, зная это, Мак-Грегор не пытался взломать защитный панцирь. Но он понимал, что без объяснений не обойтись.

– Чего мы, собственно, хотели в молодости, Джамаль? – спросил он.

– К чему напоминать! – Джамаль сжал руки в мусульманском жесте омовения, похрустел толстыми пальцами. – Хотели революции, освобождения, социализма, национальных прав. Зачем спрашиваешь?

– Затем, что, мне кажется, слишком рано мы ослабли духом.

– Ну зачем такое говорить? – воскликнул Джамаль. – Как-никак мы отстояли кое-что. Отстояли вот это… (Они отстояли Иранскую национальную нефтяную компанию – менее трети иранских нефтяных ресурсов.)

– Но ты взгляни. – И уже Мак-Грегор вскинул руки, указал на стеклянные стены, окружавшие их. – Разве в этом была суть наших устремлений?

– Борьба еще не кончена, – не уступал Джамаль.

– Вот именно, не кончена.

Джамаль понял.

– В таком случае я не хочу и знать, зачем ты едешь в Европу. И не говори мне.

– Не сердись, Джамаль.

Джамаль подошел к своему тикового дерева столу, выдвинул ящик и взял оттуда листок бумаги, покрытый машинописной вязью.

– Вот послушай-ка, – сказал он и прочел по-персидски: – «Сообщите, соответствует ли действительности, что один из ваших старших сотрудников, доктор Мак-Грегор, находился вместе с шеркийским курдом Затко Джелалем Заибом в момент, когда тот убил двух турецких солдат вблизи пограничной заставы Синдой. Сохраняя в тайне цель данного расследования, выясните по возможности точнее, где был и что делал доктор Мак-Грегор четырнадцатого и пятнадцатого сего месяца».

Мак-Грегора так и обдало горячим ветром погони, но он знал, что скрытничать с Джамалем не годится.

– Ты обязан ответить на это? – спросил он Джамаля.

– Что скажешь, то я им и напишу. Но зачем ты впутался? Зачем тебе курды, хабиби?

– Курды ли, другие ли… – сказал Мак-Грегор. – Последние лет десять мы все ждем, что вот случится некое таинственное и своевременное чудо и все переменит. Но чуда не произошло. Ничего не случилось.

– А что может случиться? – вскинул плечами Джамаль.

– Не знаю, но должно же где-то начаться снова.

– Пусть так, пусть так. Но я перс, и для меня всякий курд, где бы он ни был, – это бич и наказание. Пусть получают все. Все, что хотят. Но, ради бога, не связывай себя с ними.

– Не тревожься, – сказал Мак-Грегор. – Я буду осторожен.

– Ты говоришь успокоительные слова, – возразил разгоряченно Джамаль, – и вид при этом у тебя такой английский. Но ты пугаешь меня своей примитивной решимостью.

– Вот и уволил бы меня, Джамаль, – сказал Мак-Грегор, усмехнувшись.

– Я не допущу, чтоб ты уволился, – сказал Джамаль. – У тебя есть шесть месяцев отпуска, мы тебе их задолжали. Как ты проведешь время отпуска – дело не мое, а твое личное.

– Это подход неразумный, – предостерег Мак-Грегор.

– Тебе следует меня уволить. Я как будто дал тебе достаточные основания.

– Нет. Нет. Категорически отказываюсь. Да и Кэти – как она ко всему этому относится?

– Отрицательно.

– И слава богу. Она совершенно права. Как и мне, ей это причиняет страдания – я знаю. Она никогда не согласится. Но я не допущу, чтобы ты уволился. Твое место здесь, со мной. Нас много лет морочили, обманывали, игнорировали, ущемляли, но в нынешнем году состоится большая конференция по нефтяным ресурсам, и, думаю, наконец-то мы займем подобающее нам положение.

– Кэти хочет, чтобы я навсегда уехал из Ирана.

– Э-э… это она просто так. Вот я поговорю с ней. Ты не можешь покинуть нас сейчас. Как раз когда нас начинают хвалить и признавать. Теперь тебя у нас ждет нечто значительное, я уверен. Да и что ты станешь делать в другом месте?

– Не знаю. Собственно, не знаю даже, что будет по приезде в Европу.

– Тогда не надо больше об этом. Поезжай. Бери отпуск, и пусть будет, что будет. А затем возвращайся. Но только будь поосторожней – я ведь знаю курдские повадки.

Мак-Грегор хотел сказать что-то, замялся.