Книга в синей обложке

***

От окраины до центра города шагать довольно долго, однако решили добираться пешком. Редкие фонари мерцают таинственным светом, небо еще не совсем потемнело, оно необычного пепельно-сиреневого оттенка. Режиссер увязывается провожать, усиленно поддерживает общий разговор, однако чувствуется: есть у него еще некая цель. В конечном итоге решается и спрашивает у Майкла:

— А как вы относитесь к инсценировкам своих романов?

— Замечательно, когда текст обретает объем и звук.

— Можно мы поставим спектакль по вашему «Последнему дню сентября»? Он буквально просится на сцену. Там еще детективная линия с мистикой на редкость органично сочетаются… А главный персонаж — одиночество. Из-за него все и случилось.

— Да? Вы правда так думаете?

— Разумеется! Это же очевидно. Основная идея буквально лежит на поверхности, в ней вся разгадка происходящего.

У автора, которому растолковывают смысл собственного творения, левая бровь слегка поднимается вверх, но ответ все равно положительный.

— Выбирайте любой роман, который подходит, я не против.

— То есть вы даете официальное согласие?

— Конечно. Проект ведь некоммерческий.

— Точно, коммерция как-то мимо нас обычно. Хотя если вдруг когда-нибудь станем продавать билеты… Мы обязательно будем выплачивать вам роялти.

— Что вы, не надо! Мне интересно, как получится. У меня два романа когда-то инсценировали, но постановки были скорее глянцевые, изначально рассчитанные на зрительский успех. А у вас…

— Нам прежде всего важно раскрыть душу текста.

— Если что, могу помочь со сценарием.

— У нас уже практически все готово к первой читке. Я на свой страх и риск все подготовил и распределение ролей наметил. Очень надеялся, что вы не откажете, хотел отправить письмо, но вы сами приехали в Эдервиль. Так удачно совпало. Если бы вы еще смогли заглянуть к нам во время читки…

— Почему бы и нет?

— А когда?

— Да хоть завтра.

— Правда?! Спасибо огромное. Я тогда предупрежу всех, пусть готовятся!

Осчастливленный режиссер торопливо прощается и упархивает куда-то в переулок. Его шаги едва успевают стихнуть, как Роджер произносит:

— А вы помните наш школьный театр?

Майкл вдруг останавливается и протягивает Кэтрин руку:

— Пролетая над морем сирени,

Отражаясь в полуночном сне,

Там, где кружатся легкие тени,

Ты и я — мы в чудесной стране…

Кэтрин продолжает сразу, без малейшей паузы:

— В той стране, где из роз колесницы,

Ты свое назначенье узнай.

Там мы можем летать, словно птицы,

Возвращаясь в придуманный рай.

Две красивые фарфоровые статуэтки на фоне вечернего неба, изображающие мужчину и женщину, ведут диалог. Все равно о чем, слова не важны… У Дианы эта публичная демонстрация близости даже внутреннего протеста нынче не вызывает, просто еще одна свинцовая монета падает в копилку, где уже набрался целый капитал.

— Да, славное было время, — говорит Роджер. — А помните мистера Янга? Он ведь сам сочинял все пьесы, и вот такие фэнтезийные, и по мотивам эдервильских легенд, и современные.

— Да, он чудесный был, — соглашается Майкл. — Лучший учитель литературы, о котором только можно мечтать. Забавно, он тогда казался таким взрослым, хотя был еще младше нас, теперешних.

— Точно, ему всего двадцать пять-двадцать шесть было, когда он наш класс взял.

— Где он сейчас, интересно?

— Года через три после нашего выпуска уехал, никто не знал куда, — говорит Фред.

Нависает молчание, которое прерывает вздох Кэтрин.

— Так жаль… Могли бы с ним сейчас встретиться.

— По крайней мере, память осталась. Вообще вам, всяким творческим личностям, везет. После вас на земле хоть что-то останется. Про тебя с Майклом и так все понятно. Итон ухватит за хвост какую-нибудь формулу, докажет безнадежную теорему, которую назовут его именем. Роджер напишет суперисследование о психах и тоже останется в истории. А после меня пустота! Всю жизнь удивлялся, как вы дружите со мной, таким тупым и серым.

О том, что останется после Дианы, Фред молчит, словно не замечает ее присутствия.

— Да брось, кому в общем и целом нужны всякие книги и теоремы, — Майкл на ходу по-кошачьи трется головой о плечо Фреда. — Ты добрый и сильный, это такое редкое сочетание. Без тебя мы бы просто перегрызлись еще много лет назад. Ты — душа нашей компании.

Фред бурчит:

— Да ладно, не утешай. Скажешь тоже.

Однако видно, что он польщен.

— В конце концов, у меня есть еще один шанс оставить что-то после себя. Просто делать всем своим знакомым женщинам по ребенку.

— Тоже вариант, — усмехается Роджер.

***

Майкл не просыпается от собственного крика. Тяжело дышит, рука прижата к горлу, будто ему не хватает воздуха, однако глаза закрыты. Это можно заметить в лунном свете, падающем на кровать. Что же снится Майклу?

Словно отвечая на молчаливый вопрос Дианы, Майкл шепчет:

— Мертвые птицы падают в лодку… свинцовое небо… и кровь повсюду… Когда же все это закончится?..

Еще совсем недавно, когда Диане приснился кровавый дождь, Майкл обнял ее, приласкал, и кошмар немедленно растворился. Но с тех пор многое изменилось, слабые связи оборвались, и Диана теперь не будет делать ничего подобного. Пусть Майкл сам борется со своими кошмарами.