Книга завещаний. Французские поэтические прощания и завещания XIII–XV веков

Среди ковров и разомлев от лени,
Каноник вел игривый разговор
С Сидонией,[211]

предметом вожделений,Что наготою ублажала взор;
А после он к стене её притер;
Они резвились при закрытой шторе,
А я в замочном видел их прозоре,
И я промерз от тамошних страстей,
И молвил, позавидовав проворе:
Тот бедолага, кто не богатей.

Когда б Гонтье, когда б его Елене —

Изведать сей монашеский затвор,
Тогда спанье под кустиком сирени,
Одежек домоделанный узор
И лук-чеснок, а также прочий вздор —
Их довели бы до жестокой хвори;
Не стали бы рассказывать историй,
Что шалопут счастливей и святей;
И подтвержденья этому — как море:
Тот бедолага, кто не богатей.

Едят ячмень, и любятся на сене,

И воду пьют из лягушачьих нор;
Но от Сите до райских поселений
Любой бродяга, захудалый вор
Такую жизнь почтет за приговор.
И если вам отрада, а не горе
Оголодать и вываляться в соре,
Тогда других послушайте людей;
А люди молвят, дружка дружке вторя:
Тот бедолага, кто не богатей.

О славный Принц! Согласье в общем хоре

Нарушит лишь глупец и лицедей;
А истина — в старинном приговоре:
Тот бедолага, кто не богатей.

144

Пускай девица де Брюйер[212]

С пороком вступит в поединок,
Пускай берет с неё пример
Не только благонравный инок;
Пускай отправится на рынок,
В разврата смрадные углы,
Учить чернявок и блондинок,
Чей язычок — острей иглы.

БАЛЛАДА О ПАРИЖАНКАХ