Книга жёлтой росомахи

Она была одета по-спортивному: белые парусиновые теннисные туфли, коричневые шаровары, белая блуза, серый беретик. Освещённая ярким солнцем, она как будто светилась. Поля заметила Виталика, улыбнулась, помахала ему рукой и направилась к нему. Пока она шла, он не отказал себе в возможности ещё раз полюбоваться ею. Высокая, тоненькая, с прямой спинкой, она не ходила, а летала быстро и легко. Ему казалось, что улыбка на её бледном личике освещала всё вокруг. Так же как в первый раз, когда он увидел Полю на первом занятии на установочной сессии. Тогда она влетела в аудиторию широко улыбаясь и Витальке показалось, что комнате стало светлее от её белозубой улыбки. Зелёные глаза Полечки прятались за круглыми очками-велосипедами, но они её совсем не портили, а придавали вид трогательной беззащитности. Она и была такой: трогательной и наивной, как его соседка-ангелочек Маша. Так с первого раза показалось Виталию. Вообще его первое впечатление всегда было точнее последующего. Оно разом выявляло сущность крупными мазками – ярко, чётко. В последующем всё размывалось рутиной, бледнело. Вот Виталик сразу увидел, что Поля абсолютно бесхитростная и доверчивая. В её присутствии невозможно было врать, говорить неприличные вещи. Рядом с ней парни начинали вести себя как рыцари. Всем хотелось понравиться Поле, но она выбрала в качестве своего рыцаря Виталика. Наверное, потому что они были похожи – оба были наивными детьми, по сути.

Поля подбежала к Виталию, и он сразу взял её маленькую ладошку в свою широкую ладонь и осторожно сжал.

– Здравствуй, Полечка, – робко пробормотал он.

– Привет, Виталий, – так же тихо произнесла она.

Дальше рукопожатий у них дело не доходило. Для Витальки она была небожителем, ни о чём земном он и подумать не мог. Он её боготворил, а Поля не знала, как себя вести и очень смущалась. Бывало, когда они ехали в трамвае и случайно касались друг друга бёдрами, то оба краснели.

Сегодня они пошли по намеченному позавчера маршруту: вдоль набережной в сторону Петропавловской крепости, по Кировскому мосту, вдоль Летнего сада и Марсова поля, по улице 3 июля к проспекту 25 Октября (коренные питерцы сказали бы – по Садовой к Невскому). Поток к кинотеатру «Аврора» – там сегодня шёл «Чапаев».

Было жарко. Поля сняла беретик, и её волосы цвета спелой пшеницы разлетелись по плечам. Волосы были такими тонкими и пушистыми, что в лучах солнца показалось Витальке, что Полина голова стала как одуванчик.

На небе начали роиться клочья облачков цвета нестиранной серой шерсти. Их становилось всё больше и больше, и они стали наползать на солнце. Виталию даже показалось, что небо моргнуло. Становилось заметно темнее и прохладнее. Невские волны почернели – с воды исчезли весёлые солнечные блики. Когда ребята вступили на Кировский мост, Виталик вдруг задумчиво спросил:

– А что бы ты сделала, если бы узнала, что завтра все погибнут и ты тоже.

Этот вопрос юноша задавал многим – проверял на порядочность. И чаще всего пацаны отвечали: пить – курить буду, пить буду, баб любить до смерти буду.

Поля ответила:

– Ты никому не скажешь, ведь я комсомолка?

– Не скажу.

– Я пойду в церковь молиться и исповедоваться…

«Ангел, что ещё можно сказать», – подумал Виталик, но вслух произнёс:

– Значит, ты веришь в Бога?

– Все во что-нибудь верят.

– А я не верю в него, – запальчиво крикнул Виталий.

– А кто же всё создал?

– Ну-у…природа.

– Значит, всё дело в названии. Ты веришь, что всё создала природа, а я – что Бог. Только он не старик с бородой, сидящий на облачке, а что-то другое, не могу объяснить, как он выглядит. Ты же тоже не можешь объяснить, как выглядит Природа, которая всё создала.

– Непонятно мне – откуда это у тебя – ты же, действительно, комсомолка, – начал было Виталий.

– Извини, – перебила его Полина: – Я что-то лишнее сболтнула, давай закончим нашу прогулку. Не провожай меня, я дорогу знаю, – Полина посмотрела на Виталия. Её ясные глаза как будто в душу парню взглянули. Во взоре девушки была боль и недоумение.

Она повернулась, быстро пошла к остановке и села в подошедший трамвай.

Виталий стоял как вкопанный, и не мог понять: что произошло. Его как будто кольнуло в сердце – он понял, что обидел девушку-ангела. Его бросило в жар, потом ему почему-то резко захотелось спать – такая странная реакция на стресс. Виталий побрёл домой.

На углу 1 линии и Среднего проспекта под репродуктором скопилась толпа, в которой яблоко могло упасть только в виде сухофрукта.

– Что случилось? – спросил он у высокого интеллигентного вида старика в твидовом костюме.

– Со следующего месяца снижают цены. На 20% на масло, на 10 % на гречу, 25% на хлебобулочные изделия, – радостно прокричал старик, видно он был глуховат, да и репродуктор громко вещал.

Действительно, Левитан бодро что-то говорил о заботе партии и правительства о трудовом народе. Но Виталик не стал слушать, а грустно поплелся дальше.