Книга живых

Через пару часов от туши остаются только остов-скелет прекрасного животного. И кровавое пятно в прибрежных водах. А в поселке начинается полупьяное пиршество. И они со Светланой празднуют охотничью удачу вместе с бригадой добытчиков…

«Целая жизнь. Совместные наши мечты. И все позади, — думает Володька, покрикивая на бегущих маламутов. — И все в одночасье рушится».

У него не было особенных иллюзий по поводу цели его поездки.

«Похоже, я везу ее умирать! И что я буду делать без нее? Как я смогу дальше жить? Ведь мы настолько срослись, что жизни без нее я даже не представляю».

В эти минуты он увидел, что Ван Гог, а следом за ним и другие собаки начинают сбиваться с хода и подпрыгивать в глубоком снегу.

«Так они скоро выбьются из сил», — понял Володька-ительмен. И протяжно крикнул:

— Стоп! Стоп!

Упряжка остановилась, и усталые псы мгновенно легли на снег.

Он соскочил с нарт. Светлана приподняла голову и спросила его:

— Што шлучилош?

— Похоже, перемет ветер надул. Пойду посмотрю. Поищу, где снега поменьше…

Володька направился к вожаку мимо лежащих в снегу разгоряченных псов. Подошел к Фоксу. И увидел, что собака, лежа на спине, словно обращаясь к нему, задирает лапы.

Володька остановился, взял в руку, ощупал больную лапу. Так и есть: открылась ранка.

«Этого только не хватало. И так их всего восемь…»

Он возвратился к нартам, достал из рюкзака собачьи красные тапочки, одел их на лапы Фоксу и крепко завязал.

Снова прошел вперед мимо лежащего на снегу хмурого Ван Гога. Здесь сугроб перекрывал дорогу. Он растолкал снег ногами и полами кухлянки. Пробился еще немного. Понял, что такой намет им осилить будет непросто. Ему самому надо будет перетаскивать собак и нарты сквозь сугробы.

Володька взял вправо, ближе к берегу реки, надеясь, что под крутым берегом зона затишья и там снег не задерживался. Так и было. У кромки белый пух едва доходил ему до колен…

Он поднял собак и по тому, как неохотно, повизгивая, они встали после его долгих понуканий, понял, что маламуты сильно устали. Кое-как Володька развернул упряжку, и они наконец прошли этот участок.

Мороз усиливался. Короткий зимний день катился к закату. Тени от деревьев уже ложились длинными причудливыми узорами на бесконечную снежную дорогу.

Надо было готовиться к ночи.

Володька выбрал место на берегу, остановился и вытоптал ровную площадку.

В первую очередь — собаки. Потому что от них сейчас зависела их жизнь. Его и Светланы.

Володька распряг их от сбруи, развел в разные концы площадки и привязал на растяжки. Потом достал из нарт легкие синтетические коврики и постелил их рядом с каждым псом. Если собака заночует на снегу, то потратит на согревание на 15–20 процентов энергии больше. Коврики дадут возможность комфортно перенести ночной мороз.

После этого он выдал маламутам специальную смесь, которую разработал сам, — быстрые углеводы и белок — рис с мясным фаршем, который хорошо усваивается и дает прилив сил.

И уже после того как псы съели специальный паек, он покормил их по-настоящему, бросая каждому по куску юколы…

Теперь надо было заняться своим отдыхом. Володька достал специальную утепленную палатку, поставил ее, постелил на пол шкуры, поднял с нарт и перевел туда Светлану.

Уже двигаясь вместе с нею, он почувствовал, как ослабла его жена. Как еле-еле переставляет она ноги в торбасах. Как безвольно обвисает ее тело на его руках…

Устроив ее, он принялся доставать припасы, взятые в дорогу. Раньше он мог бы обойтись строганиной, юколой, может быть, китовым салом. Но последние годы его железный желудок уже не переваривает сухомятку.

Потому он разогрел прямо в банке рисовую кашу с тушенкой.

Светлану знобило, разыгрался в тепле сухой кашель. Сколько ни пытался он всунуть ей хоть ложечку своего варева, она, отворачивая голову, избегала угощения.

Наконец он доел то, что можно было назвать «хлеб да каша — пища наша». Затем укутал жену в спальный мешок.

Темнота наступила быстро. Володька включил фонарик. Подвесил его на тесемке под потолок и приготовился сам залезть в спальник.

В эту секунду он почувствовал, как жена взяла его за руку. Обернулся. Она смотрела на него глазами, полными слез, и шептала что-то, пытаясь сказать ему какие-то, наверное, важные слова. Он наклонился к ней. И услышал:

— Я не хочу умирать. Но мне так больно, так тяжело дышать! — и она умоляюще посмотрела на него своими черными раскосыми глазами, в уголках которых застыли слезинки.

— Ты не умрешь, — прошептал Володька-ительмен. И, отвернувшись в сторону, смахнул набежавшую влагу…

Что он мог еще ей сказать? Чем утешить? Что он любит ее… Она и так это знала.

Они долго лежали в темноте, держась за руки.

Светлана наконец заснула. А он никак не проваливался в сон. События этих дней калейдоскопом мелькали перед ним. Обрывочные мысли скакали, как хитрые зайцы, сбивающие след. Туда-сюда:

«Что такое человек? Венец творения! Какая гордость. Какое самомнение. Мы собираемся найти средство жить вечно. Человечество готовится колонизировать другие планеты. Гигантские корабли бороздят просторы Мирового океана. Мы покорили природу.