Книга живых

— Да у нас то же самое было! Мы помогли властям выиграть выборы. И они отблагодарили нас тем, что под видом оптимизации начали сносить киосковые сети. Выставлять газетные киоски на аукционы за бешеные деньги. Требуя при этом еще и откаты. В общем, нам пришлось собрать распространителей со всей страны, чтобы поднять эту проблему. Все приехали. А наши власти даже не изволили прислать своего представителя на это большое собрание, можно сказать, даже общероссийский курултай. Я как раз это совещание и собрал. Когда увидел, что от властей никто не пришел, как начал их нести в своей речи, в выражениях не стесняясь: «Мочить их надо! Мочить — хоть в сортире, хоть где! Зажрались, сволочи! Хрен за мясо не считают!..» В общем, как говорится, не догнал, но хоть согрелся. Прошел наш этот курултай. Донесли о моей речи главному. Ну, тот молодец, раздолбал доносчиков. И дал указание разобраться. В итоге мэрия создала комиссию, в которую вошли как наши люди, так и их. Издали закон. Получили льготы. И теперь смотрим в будущее с некоторой долей оптимизма. — Так Дубравин закончил свое выступление.

— А у нас и идти не к кому! Никак не поймешь, кто начальник, а кто — дурак. Только с одним договорились — Хозяин его выгоняет. В общем, перебиваемся с хлеба на квас. Да и вообще обстановка не располагает к оптимизму…

— Ну, Уразбаева же выпустили?! — заметил рассудительный и степенный Серега Степанов, который тоже объявился на празднике жизни и подсел к общему столу.

— Выпустить-то выпустили. Они не ждали, что по этому делу будет такой мощный резонанс. Все поднимут такой вой и хай! Думали, что все обойдется очень тихо, — ответил ему Майснер.

— Да, история была, конечно, тяжелая, — заметил адвокат Розенблюм. — Такое дело шили на пустом месте.

И все в полном молчании продолжили сосредоточенно угощаться дарами природы. И пока они тихо думали каждый о своем, Дубравин вспоминал историю жизни председателя Союза журналистов Казахстана Сейтказы Уразбаева: «И когда же мы с ним познакомились? Дай бог памяти! Это было на строительстве КазГУграда».

История их однокурсника и бывшего первого пресс-секретаря самого «ноль первого» была проста и поучительна. Сейтказы Уразбаев после госслужбы ушел на вольные хлеба. Избрался главой Союза журналистов, создал собственное информагентство и жил припеваючи, периодически критикуя власть. Что ей, конечно, не нравилось. В конце концов к нему нагрянула налоговая, и завертелось дело — о махинациях с государственными средствами. В сущности, несмотря на огромную территорию, Казахстан — государство небольшое. И все друг друга знают. Конечно, скоро выяснилось и то, откуда идет накат. А шел он от главы администрации Самого. Сейтказы обратился к Амантаю. Тот был с ним в хороших отношениях и часто помогал. Турекулов зашел к Самому. Вызвали главу администрации, чтобы разобраться. А тот взял и выложил на стол записи разговоров Сейтказы по телефону с нелицеприятными высказываниями о Папе. Заступничество Амантая не помогло. Дело сшили. Председателя Союза журналистов осудили на шесть лет с конфискацией имущества. Мало того, к делу пристегнули и сына Сейтказы. Как говорится, у нас сын за отца отвечает по полной. Короче, взяли в заложники. Но одного не ожидали в Ак-Орде — того, что поднимется такой шум. В защиту Уразбаева выступили журналистские организации многих стран. Поднялись не только казахские, но и российские СМИ. Дубравин сам несколько раз выступал по этой теме. И через два года власть испугалась. Под благовидным предлогом Серика — так звали его друзья — освободили.

Вспоминая всю эту историю со своим товарищем, Дубравин на минуту отвлекся от общего разговора. А когда вернулся к теме, навострил уши. Потому что Розенблюм высказал интересную мысль:

— Я думаю, этим делом против председателя они хотели убить нескольких зайцев. Заодно и ослабить позиции Амантая Турекулова. Не секрет, что они с Сейтказы были неразлейвода. И такой медиаресурс не мог оставаться в руках нашего покойного друга. Слишком высоко он поднялся в своих амбициях.

— Да, амбициозных у нас не любят! — заметил слегка охмелевший от коньяка профессор.

— Я думаю, Уразбаев легко отделался! — заметил, надкусив бутерброд с икрой, Розенблюм. — Вспомните Мурадинова. Тому амбиций не простили.

У Дубравина в голове мелькнула мысль: «Кто это такой?» Вспомнил: «Еще в советское время Мурадинов был главой Алма-Аты… Кажется, он выходец тоже из комсюков». Спросил, уточняя:

— Это бывший мэр Алма-Аты?

— А ты что, ничего не знаешь? — обрадовался Розенблюм. — Мурадинов был, можно сказать, правой рукой Хозяина во время травли Базаралы Карабаева. Помог избавиться от него. А потом они рассорились! И Мурадинов ушел в оппозицию. И однажды его нашли в собственном доме в Алма-Ате. Мертвым. Он был убит тремя выстрелами. Два — в грудь. И третий — в голову. Пистолет лежал рядом, на тумбочке. Следствие, словно глумясь над здравым смыслом и общественным мнением, вынесло вердикт: самоубийство.

— Ну, а на самом деле? — спросил Александр. — За что? За оппозиционность?