Книга живых

— Аманбек — он был как кипучий батыр древних времен. Человек огромной силы. И независимый. Он был как кость в горле. А самое главное, по своему внутриказахскому социальному, родовому статусу он намного выше нашего «ноль первого». У него был огромный авторитет среди казахских родов. Поэтому он чувствовал себя человеком, стоящим даже выше, чем сам Хозяин. Мог послать куда подальше любого… И все ему сходило с рук. Это, конечно, раздражало… И закончилось вот так. Тремя выстрелами. И издевательским вердиктом следствия. Сам застрелился…

— Восток — дело тонкое, — вздохнул впечатленный Дубравин, который все эти рассказы примерял к делу своего друга Амантая.

Впрочем, в голове вертелись не только эти соображения: «Почерк у всех этих политических дел похожий. Вспомнить у нас убийство генерала Рохлина и все, что с ним связано. Тогда обвинили его жену. Витька Палахов, который в то время еще служил в спецназе, как-то совсем недавно рассказал ему о настроениях в армии: “Может, прости господи, хорошо, что его убили. Потому что в то время от голода и разрухи, которые творились в войсках, народ буквально озверел. И не хватало только какого-нибудь буйного и его клича. И пошла бы месиловка. Кровищи бы пролилось столько, что упаси господи!” Но пронесло… Так что только задним числом и поздним умом начинаешь осознавать, что хорошо, а что плохо».

— Вы о чем это задумались, Александр Лексеич? — спросил Розенблюм.

— «Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой», — фразой из Пушкина ответил Дубравин. — Смакуем политическое убийство Мурадинова. Сравниваем.

— Ха! — снова скривил губы вредный Розенблюм. — Это были цветочки! Уже через три месяца появились и ягодки.

— Это ты снова про убийство Саркинбаева? — вопросом въехал в разговор оторвавшийся от роскошного стола Майснер.

— Ну да!

И поведал Дубравину о гибели надежды казахстанской оппозиции Балынбека Саркинбаева. История действительно была захватывающая. Накануне очередных судьбоносных выборов в Казахстане, в которых собирался участвовать и, кстати говоря, вполне мог победить лидер мощной оппозиционной группировки Балынбек Саркинбаев, его нашли убитым в предгорьях Заилийского Алатау. И не только его, но и водителя и охранника.

Конечно, дело было громкое, и спустить его на тормозах не получалось. Началось расследование, и полиция, которая не была посвящена в тонкости политических раскладов, нечаянно нашла убийц. Ими оказались бойцы казахского антитеррористического подразделения «Жолбарс», что в переводе значит «тигр» (аналога российской «Альфы»). Их арестовали. И потянулась ниточка все выше и выше. И тогда, чтобы заткнуть рот слишком разговорчивым, главный начальник собственноручно вызвал к себе главу аппарата парламента Катенбаева. И тот взял организацию убийства главного оппозиционера на себя.

— Сочинили какую-то невнятную историю с этим персонажем. Якобы, чтобы заплатить наемным убийцам, он взял… кредит в банке! Можете представить себе такое?! Хрень полная… но наш самый гуманный суд в мире все это проглотил. И этого товарища осудили. Надолго закрыли.

— И он сидит?

— Сидит! Но как сидит? Его выпускают погулять. Вот только недавно я узнал, что наш организатор убийства ездил к себе домой, на родину — отдохнуть. Подлечиться. Видно, те, кто его уговаривал, думают, что дело это подзабытое и теперь можно допускать такие вольности.

— Ну, а все-таки? Кто это мог устроить на самом деле? — спросил Дубравин. — Неординарное ведь дело.

— Многие показывают на старшего зятя Отца народа. Мол, он был в руководстве КНБ и мог устроить это дело.

— Но сам зятек в своей книге «Крестный тесть» доказывает, что команду на устранение Балынбека Саркинбаева дал сам «ноль первый». Делает это он достаточно аргументированно, — заметил Серега Степанов.

— Постой, запутаешься тут в родственниках. Но про зятька даже до нас дошли слухи, — вспомнил Дубравин. — Он занимался рейдерством, захватывал чужое имущество, пытал своих сотрудников… Якобы убил двоих обокравших его топ-менеджеров банка. А потом растворил их тела в бочке с соляной кислотой, верно?

— Ну, вот видишь, тоже кое-что просачивается о нашей элите. Это он самый.

— А почему он ничего не может рассказать?

— Да потому, что его самого нашли повешенным в венской тюрьме. Он был в представительстве Казахстана при ОБСЕ. Много чего учудил. Сам пошел. Сдался властям. Хотел доказать в австрийском суде свою невиновность. И… вдруг повесился в камере…

— Е-мое! Да у вас политическая жизнь кипит прямо с невиданной силой! — съязвил Дубравин. — Конечно, тут очень сильно задумаешься о судьбе Амантая. Нравы-то у вас ой-ой-ой! Так что Уразбаев еще легко отделался. Только-то: дали шесть лет, отобрали все имущество и посадили вместе с сыном. Но потом ведь выпустили. Гуманизм налицо. Могли ведь просто убить и растворить в бочке с соляной кислотой.

— Да, семья нашего Шефа не любит церемониться с теми, кто непокорен. Говорили же Сейтказы: «Отдай свое агентство нужным людям. Не ругайся на власть по телефону!» Не послушался он. Вот и пострадал…