Книга живых

— А вон и он. Легок на помине, — заметил товарища где-то в конце зала, за столиком, Володя.

— Мы с ним в полном раздрае, — сказал Майснер. — Помогали его вытащить из тюрьмы. Писали ходатайство. А он вышел и давай нас поливать…

— А что, какой-то конфликт вышел? — поинтересовался Дубравин.

— Да мы думали, что, пока его нет, а нам надо как-то выстраивать отношения с властями, создадим ассоциацию. А он решил, что мы создаем альтернативу его Союзу журналистов. И сразу начал нас поносить во все дудки…

«Да, видно, у них тут единства никакого нет. Все живут амбициями. Но все-таки Сейтказы — мой старый товарищ! И я с ним не ссорился. Это ваши разборки, а у нас свои отношения. В общем, мухи — отдельно, котлеты — отдельно.

И Дубравин шепнул Майснеру, что ему надо отойти. Потом взял бокал и стал медленно пробираться к столику, где сидел с двумя какими-то молодыми парнями старый седой Уразбаев. Он подошел как-то сбоку. И неожиданно вышел из-за спины Сейтказы. Тот, увидев его, прямо-таки застыл на мгновение.

— Саша?! Ты? Откуда? Каким ветром занесло?

— На похороны прилетел…

У Сейтказы быстро сменилось настроение. Будто тень пробежала по лицу.

— Да, горькая новость. Темная история. Наверняка его убили, — он произнес это как бы по старой привычке — ругать власть. Но через мгновение осекся. И замолк, оглядываясь по сторонам.

«Да, — подумал Дубравин, — укатали сивку крутые горки!»

И дальше уже просто слушал рассказы Уразбаева о жизни в тюрьме, где большую часть своего времени он провел в санитарном блоке, а если говорить проще, в тюремной больнице.

«С ним, можно сказать, учитывая местные нравы, обошлись по-божески, — думал Дубравин, слушая речи сильно постаревшего товарища. — Хотя какое восточное иезуитство! Взять в заложники сына…»

* * *

Он вернулся к своему столу, когда разговор шел о будущем печатной прессы. Тема эта всегда больная для журналистов. И поэтому Александру было страшно интересно, что думают об этом в Казахстане.

— Газеты еще очень долго будут востребованы, — заметил разгоряченный коньячком профессор КазГУ. — Потому что, как ни крути, а Интернет — это огромная куча информационного мусора. В котором нужно очень долго копаться, пока найдешь нужную именно тебе информацию.

— Конечно! — поддержал его Майснер. — Газета всегда имеет какую-то позицию. Над ней люди работают. И каждый, кто берет ее в руки, четко знает, для чего он ее берет.

— А мне, может, и не нужна ваша точка зрения! — ответил запальчиво Розенблюм. — Мне нужна просто информация. А свою точку зрения я и сам выработаю. Проще говоря, я и сам разберусь в этих делах. А вы привыкли всем что-то навязывать. Главное, что дает электроника, — это скорость, доступность любой информации…

— Да брось ты, Саня! Сегодня газеты не могут, конечно, конкурировать по скорости доставки информации, но зато они дают самый эксклюзивный контент. То, чего ты нигде не найдешь. Потому что в газетах работают самые профессиональные люди. Не какие-то любители от сохи… от пера.

— Соцсети дают самый эксклюзивный контент! — не сдавался Розенблюм.

«А он остался все таким же упертым, как в те времена, когда мы вместе работали на “Молодежку”. Человек мало меняется в своих основах. Обрюзг, забурел. Но характер все тот же — вредный. Или не вредный, а просто прикрывающийся вредностью. Хрупкий и, может быть, избыточно ранимый», — думал в это время Дубравин, наблюдая за такой обычной в наше время словесной дуэлью.

— Эта сегодняшняя дискуссия напоминает мне ту вечную историю, которая тянется уже сотни лет, — оторвавшись от икры и осетрины с хреном, снова вступил в разговор профессор Казынбай Сагинбаевич. — Когда появилось кино, все говорили: «Ну, теперь театр не нужен». Оказалось, театр изменился, но продолжает жить. Потом пришло телевидение — все стали утверждать: «Ну, теперь нам не нужно кино. Оно уйдет». Кино осталось и развивается. Теперь заговорили о газетах. Останутся и они. Только изменится форма подачи. Потому что потребность в информации, в новостях — это базовая, можно сказать, даже физиологическая потребность человека. И возникла она в незапамятные времена. От знания, от новостей зачастую зависела жизнь рода, племени, государства. И эту потребность никто не отменял. Просто сегодня нужна какая-то новая информация. И сейчас люди пытаются понять: какая? В Интернете слишком много лжи. А людям всегда будет нужна проверенная, а главное — нужная, полезная информация, над которой можно поразмышлять.