Книги, которые читают наши дети, и книги, которые им читать не следует

Мир Питера Пэна – это мир одиночества. Семья, любовь мамы – это «единственное счастье, которое ему недоступно». Единственное, но какое! И оттого, что он сам позже добровольно откажется стать членом семьи Дарлинг, его сиротство не будет выглядеть менее пронзительным. Добровольное сиротство – ведь тоже трагедия. Хотя в сказке несколько раз навязчиво подчеркивается, что не надо жалеть Питера за то, что у него не было мамы, – это вызывает противоположный эффект.

Дети, живущие на острове, бесприютны. И, несмотря на общее веселье, обращает на себя внимание то, что им некому подоткнуть одеяло. Мальчики не помнят своих мам, хотя в глубине души по ним тоскуют. Недаром их любимая игра – игра в семью, где есть папа, мама и множество ребятишек. А любимая сказка – история о настоящей семье Дарлинг.

Семья Дарлинг и на самом деле замечательная семья, живущая в уютном домике.

Но при этом в сказке не раз говорится об улыбке миссис Дарлинг (любимой героини писателя), выражающей, очевидно, самую суть ее натуры. Только Питер Пэн находит ключ к улыбке миссис Дарлинг. Получается, что и мир семьи ущербен, как и мир острова Небывалый.

В сказке постоянно подчеркивается эгоизм детей по отношению к родителям, драматизм беззаветной родительской любви, которую дети не в силах понять и оценить по достоинству. Один из самых напряженных моментов сказки – история о том, как Питер решил вернуться к своей маме, полетел к ней, но окно было закрыто, а она крепко спала, обняв другого мальчика. Героем это воспринимается как предательство, а у других детей рассказ вызывает леденящий ужас. Страшно бывает и маленьким читателям сказки – ведь получается, что мама может забыть своего ребенка! Возможно, этим Барри предупреждает своих читателей о том, что необходимо платить родителям любовью за любовь. Иначе произойдет катастрофа.

Хотя в сказке «Питер Пэн и Венди», по сравнению со сказкой «Питер Пэн в Кэнсингтонском саду» – первым вариантом данного сюжета, этот эпизод существенно смягчен. Там автор после этого эпизода с горечью восклицает: «Эх, Питер! Все мы, совершившие непоправимую ошибку, вели бы себя совершенно иначе, если бы имели возможность повторить все сначала! <…> В этом мире возможность дается только один раз, по крайней мере большинству из нас. Мы подлетаем к окну, но уже поздно. Пробил Запретный Час. На окне железная решетка, и она не исчезнет вовек».

Здесь, желая того или нет, Барри как будто пытается опровергнуть евангельскую притчу о блудном сыне[21], в которой отец всегда ждет возвращения своего сына (как Бог ожидает к Себе всех людей).

«Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец и сжалился; и побежав, пал ему на шею и целовал его», – читаем в Евангелии.

Финал сказки наполнен пронзительной тоской. Плачет Венди, ставшая взрослой, встретившись с Питером вновь. При виде того, что она выросла, Питер кричит от ужаса. И хотя герой быстро утешается, найдя Венди замену в лице ее маленькой дочки Джейн, а затем, в свою очередь, ее дочки Маргарет – и так, видимо, до бесконечности, – но для Венди как будто все лучшее уже позади. Взрослея, человек утрачивает легкость. Недаром дети, дружившие с Питером, разучились летать, когда выросли. Во взрослой жизни нет праздника, поэзии. Последняя фраза сказки не оставляет читателю никакой надежды, хотя Барри, может быть, хочет высказать и нечто иное: «И так оно и будет продолжаться, пока дети веселы, бесхитростны и бессердечны».

Очевидно только одно – Барри говорит здесь не о том ребенке, на которого Христос в Евангелии призвал быть похожими всех людей.

П. Траверс

Уютный и прекрасный мир детства пытается изобразить в своих сказках о Мэри Поппинс английская писательница Памела Трэверс (1902–1997). Но, вопреки замыслу автора, идеальная няня, которая вносит в дом Бэнксов порядок и праздничную атмосферу, производит временами отталкивающее впечатление. Книга Трэверс и уютна и неуютна одновременно. Так, в главе «Миссис Корри» описание того, как из звездочек от имбирных пряников делают настоящие звезды, производит завораживающее впечатление, а странная старуха с дочками – пугающее.

Вокруг Мэри Поппинс всегда праздник, она открывает детям мир заново. Рядом с ней оживают поговорки из английского фольклорного сборника «Рифмы Матушки Гусыни». И мы сталкиваемся с миром «наоборот» (как у Кэрролла). Особенно ярко – в главах «Танцующая корова», «История Робертсона Эя», «Шиворот-навыворот», «Веселящий газ», «Кошка, которая смотрела на короля». И это, наверное, лучшие главы книги (наряду с «Мисс Ларки и ее Эндрю»),

Звезды устраивают цирковое представление, приходят в магазин за рождественскими подарками, оживают памятники и картины, а воздушные шары действительно летают по воздуху вместе с людьми.