Книги о семье

ЛИОНАРДО. Эти твои пожелания, адресованные ученым, я полагаю, Адовардо, будут встречены с одобрением, ибо таковы наставления природы. Но древние авторы, наверное, не так уж сильно тебя разочаруют, ведь в других своих утверждениях и речах они показывают, что истинная дружба есть не что иное, как соединение всех наших божественных и человеческих сил в любви и согласии ради явного и наивысшего благорасположения и сострадания. А также, что истинная дружба бывает только между достойными людьми, ибо порочные враждуют друг с другом и ненавидят друг друга, испытывая либо отвращение, либо безудержную похоть, отчего они менее способны к дружбе. Эти писатели объясняют различия между видами дружбы, какая из них подлинная и стойкая и каковы наилучшие правила, позволяющие питать этот совершеннейший вид дружбы. Ты знаешь, что они советуют сначала определить, насколько человек способен дружить, и завязывать отношения только тогда, когда ты уверен, что он надежен и честен. Мы не должны бросаться дружить опрометчиво, не думая, и нам следует сдерживать первый порыв. Как говорят древние, наши привязанности должны умеряться благоразумием и скромностью, а когда мы начали дружить, в нашем чувстве не должно быть ничего фальшивого, притворного, недостойного, ведь мы берем на себя добровольное обязательство делать добро, не из тщеславия и алчности, но основываясь на подлинной, стойкой и прочной добродетели. И если ты предпочитаешь изучать дружбу в указанном тобой порядке, я думаю, у древних писателей ты найдешь все то, чего тебе хотелось бы, в изобилии.

АДОВАРДО. Не стану с тобой спорить, Лионардо, что старинные правила весьма могут пригодиться, но должен заметить, не так уж много и написали античные авторы по этому предмету. Как тебе известно, на сегодня из наших писателей мы едва ли можем указать кого-то, кроме Цицерона, и нескольких писем Сенеки; из греков – Аристотеля и Лукиана. Их суждения недурны, но не думаю, что кто-то станет превозносить их до небес, оспаривая мое мнение, ведь я всегда готов отдать должное любому автору. Они говорят, что добродетель создает и поддерживает узы дружбы, и что друзьям она приносит пользу, ибо они делают добро, стараются угодить и привыкают друг к другу. Говорят они также, что добродетель питает достоинство, привычка – удовольствие, а благодеяния как бы по необходимости заставляют любить. Но подобные довольно-таки очевидные и не бог весть какие поучительные сентенции наверняка были тебе известны и до того, как ты о них прочитал. Какой же глупец, неспособный рассуждать, не знает, что благодеяния, рвение и постоянство встречаются всегда с одобрением и приносят нам любовь и дружбу? Однако не всякий сведущий в науке человек сумеет в должной мере воспользоваться своей добродетелью, чтобы снискать дружбу и расположение, и не всякий школяр знает, где и как уместно проявить упорство, рвение, и доброту, потому что разные люди воспринимают их по-разному в разных обстоятельствах; а это, как ты, вероятно, согласишься, необходимо. Да и невозможно научиться только с помощью немых и далеких от жизни книг. Настоящего опыта следует набираться на площадях, на аренах и общаясь с людьми. Я не думаю, что так уж легко распознать тех немногих, кто способен оценить наши добрые качества, и не всякому встречному стоит открывать свою душу, предлагая свои услуги и помощь. Да и не всегда наше постоянство и частое общение с кем-то делает его нашим другом. Очень редко друзья бывают настолько единодушны и одинаково привязаны друг к другу, что к ним можно применить слова нашего латинского поэта Энния: верный друг познается в превратных обстоятельствах![80] Я тебе скажу, Лионардо, пусть и нелегко будет, вопреки мнению невежд, обзавестись друзьями; но при этом достаточно знать лишь одно: родилась ли дружба из необходимости, должны ли мы поступать с друзьями так же, как и они с нами, и имеет ли дружба какую-то постороннюю цель, кроме бескорыстной и подлинной любви.