Книги о семье

ЛИОНАРДО. Ну уж, Адовардо, как будто тебе мало советов и примеров на этот счет почти у каждого писателя; ведь не только философы, но и все историки приводят, на мой взгляд, множество случаев, показывающих, для чего нужна дружба, и я надеюсь, что ты не станешь ими пренебрегать ради мнений, почерпнутых у толпы и у простонародья. Я думаю, ты не считаешь, что в истории заключается меньше знания жизни и благоразумия, чем в суждениях самого искушенного плебея. Если долгая жизнь обогащает знакомством со множеством вещей, то история вбирает в себя опыт не одной только жизни, а столетий. Если многое увидев, услышав и испытав, ты приобретаешь знания и благоразумную прозорливость, то история видела и узнала гораздо больше событий с их причинами и следствиями, с их разнообразием и важностью, чем любой самый умудренный жизнью отец семейства. Таким образом, со знаниями, почерпнутыми из истории и у писателей, мы без труда можем соединить твои наблюдения и приемы, если ты усвоишь сентенцию философов, что никакие твои старания и усилия не помогут, если ты не прислушаешься к словам мудрецов и не изберешь для себя достойных и заботливых друзей. И если эти советы мало что прибавят к вашей дружбе, то соблюдение их тебе не повредит, а несоблюдение может выйти боком.

АДОВАРДО. Меня удивляет, что ты предлагаешь мне выводить правила той дружбы, которая меня устраивает, из истории, всегда занятой исключительно смутами в государствах, переворотами в республиках, непостоянством и изменчивостью фортуны. Разумеется, из раздоров между карфагенянами и латинянами, каждый из которых притязал на остров Сицилию, ты извлечешь принципы дружбы, а последовавшие затем интриги и стычки продемонстрируют, по-твоему, способ, как мне жить в спокойном и безмятежном союзе и согласии /с другими/. Было бы смешно, если бы ты объявил, что убийства и разорение городов указывают на то, как можно наслаждаться счастливой дружбой.

ЛИОНАРДО. И у историков, и у философов есть бесчисленное множество примеров и высказываний о том, как приобретать друзей, и эти примеры в высшей степени уместны, занимательны для читателя, достойны запоминания, убедительны и заслуживают самой высокой оценки и внимания. Мать Александра Македонского Олимпия писала ему, чтобы он старался приобретать друзей подарками, добрыми делами и такими поступками, которые умножали бы его славу и разносили о нем хвалу. Все философы-стоики в первую очередь учили, что ничто так не способствует любви к нам, как наша добродетель и честность. Так, Тезея, победившего марафонского быка, привлекли к Геркулесу слава и громкие дела последнего. Фемистокл[81], по словам Плутарха, приобрел расположение окружавших его людей тем, что верша по своей должности правосудие, был суровым и справедливым. Как пишет Светоний, захвативший власть над Римом после Сильвия[82] Авл Вителлий стал ближайшим другом императора Гая /Калигулы/, благодаря своим познаниям в искусстве предсказания, а Клавдий дорожил им потому, что он хорошо играл в нарды. Октавиан любил Мецената за его немногословность, а Агриппу – за выносливость в трудах. Катон подружился со своим соседом по вилле Валерием Флакком, наблюдая его усердие в занятиях земледелием, которое было по душе ему самому. В этом случае сыграла свою роль добродетель и одинаковая привязанность к похвальным и достойным делам.

Кто же не знает, насколько ценятся польза, благодеяния, подарки? Говорят, что Тит Квинкций Фламинин своими указами избавил провинцию Азию от множества обременявших ее фальшивых долговых и ростовщических обязательств[83].

Этим он завоевал такое расположение местных жителей, что, когда по этому поводу в театре был устроен праздник в его честь, радостные зрители издали необыкновенно громкий крик и пролетавшие там птицы, оглушенные и ошеломленные им, попадали в толпу. Чего же нельзя добиться подарками? Можно не только привлечь к себе новых друзей, но и перетянуть на свою сторону умы, уже проникнутые серьезным недоверием к тебе и даже застарелой ненавистью. В Риме семейство Фабиев, на какое-то время утратившее расположение народа, приютило у себя в доме и стало ухаживать за множеством воинов, раненных в состоявшейся тогда битве с этрусками, где погиб консул Фабий, и таким образом Фабии вернули себе былую любовь. Сенат, который поссорился с народом и внушил ему ненависть, издал указ о раздаче жалованья римским гражданам, принимавшим участие в войне; с этой целью впервые в Италии даже были отчеканены монеты. Таким образом, озлобленные до этого плебеи успокоились и присмирели.