Книготорговец из Флоренции

Для фолианта наборщик составлял четыре гранки, по две на каждую сторону бумаги. Особый порядок и расположение гранок – процесс, называемый imposizione (спуск полос), – был необходим, чтобы после фальцовки и резки страницы шли в нужном порядке. Например, если на одной стороне листа напечатать рядом страницы 1 и 2, а на другой – 3 и 4 (что может показаться естественным), то в итоге на первом листе окажутся страницы 1 и 4, то есть весь текст перепутается. Поэтому на одной стороне надо печатать страницы 1 и 4, а на оборотной – 2 и 3. Раскладка для ин-кварто еще сложнее. Нужны четыре гранки для каждой стороны бумаги, повернутые и разложенные так, чтобы после фальцовки и резки страницы шли в нужной последовательности. Это достигалось так: сверху укладывались странницы 1 и 8, под ними – 4 и 5, перевернутые; поля выравнивали посередине листа. Немудрено, что в ранних печатных книгах иногда встречались перевернутые страницы.

Когда гранки для всего листа были разложены, наборщик зажимал их в металлической раме. Рама вместе с гранками называлась формой. Форму помещали в плоский деревянный ящик, ковчег (английское название coffin, гроб, звучит жутковато), к одной стороне которого шарнирами крепился timpano (тимпан, или декель) – металлическая рама, обтянутая мягкой кожей. К другому краю декеля тоже шарнирами крепилась fraschetta (фрашкет) – рама с пергаментом или картоном, в котором были вырезаны окошки, куда должен попасть печатаемый текст. Лист бумаги увлажняли мокрой тканью, чтобы лучше принимал краску, клали на тимпан и закрывали фрашкетом, чтобы не запачкать поля.

Дальше в дело вступали два печатника (torcolieri) – батырщик (battitore) и тередорщик (tiratore). Батырщик набивал краску на литеры двумя мацами – кожаными подушками на деревянных рукоятках. Потерев мацы одну о другую, чтобы на них попало одинаковое количество краски, он принимался ударять ими по форме, равномерно покрывая ее краской. При этом надо было не сбить с места литеры, а если какая-нибудь собьется, аккуратно ее поправить. Закончив на день работу с мацами, батырщик на ночь замачивал их в моче, чтобы кожа оставалась мягкой и гладкой[683].

Рецепт краски для подвижного шрифта – одна из величайших заслуг Гутенберга. Чернила на водяной основе, которыми писали писцы, были для печати слишком жидкими. Нужна была более вязкая краска, которая не растекалась бы по литерам. Гутенберг изобрел краску на масляной основе, смешав ламповую сажу с льняной олифой, то есть случайно или осознанно взяв тот самый ингредиент, который североевропейские живописцы уже несколько десятилетий использовали как связующее вещество для пигментов. Он также ввел в смесь окислы свинца и меди – именно за их счет полосы его Библий получились иссиня-черными и поблескивающими[684]. Фра Доменико смешивал свою краску из самых разных компонентов – льняной олифы, различных смол, лаков, скипидара, дегтя и ламповой сажи. Такой рецепт он мог узнать лишь от кого-то, сведущего в искусстве книгопечатания[685].

Как только батырщик заканчивал набивать краску, форма была готова к печати. С чисто механической стороны изобретенный Гутенбергом станок ничего нового не представлял. Древние римляне давили виноград с помощью деревянных прессов, в которых давление создавалось вращением винта; на фреске из красильни в Помпеях можно видеть винтовой пресс для сукна. Этот принцип и механизм легко было применить к книгопечатанию. Поршень, которым давили виноград, превратился в верхнюю доску пресса – пиан, который прижимал бумагу к покрытой краской форме. Тередорщик с помощью горизонтального рычага опускал пиан, так что тот на несколько секунд прижимался к декелю, затем тем же рычагом поднимал его обратно. Декель и фрашкет отлепляли, и работник вынимал напечатанный лист. Первый оттиск, который тоже назывался гранкой, тщательно проверяли на предмет ошибок. Иногда гранки вычитывал сам автор – позже один из них назовет этот процесс «утомительным и недостойным трудом по исправлению букв»[686]. После того как в форму вносили исправления, с нее наконец печатали сотни копий. Затем ее разбирали, литеры очищали от краски и аккуратно раскладывали по отделениям кассы. Листы вешали на веревки для просушки (примерно как фотографии после проявки), чтобы, когда придет время, отпечатать текст на другой стороне.

Фра Доменико платил ежемесячное жалованье братьям Маттео и Джованни Ферретти, которых называл просто «наши работники»[687]. Скорее всего, они были батырщиком и тередорщиком, хотя не исключено, что братья имели опыт работы с печатным станком и поначалу занимались также и набором. Впрочем, Фра Доменико скоро нашел кому препоручить это важное, но довольно скучное занятие, требующее терпения, сосредоточенности и ловких пальцев. Его наборщицами стали монахини Сан-Якопо ди Риполи.