Книготорговец из Флоренции

«Domus Vespasiani», отмеченный на карте Флоренции для Птолемеева манускрипта, заказанного герцогом Калабрии

Примерно в то же время Веспасиано удостоился еще большей чести. Им восхищалось младшее поколение гуманистов, и особенно молодой и талантливый Анджело Амброджини. Анджело был родом из Монтепульчиано, городка на холме к югу от Флоренции, где в 1464-м, когда ему было десять, его отца-магистрата убили родственники человека, брошенного им в тюрьму. Овдовевшая мать, которой надо было кормить пятерых детей, отправила старшего, Анджело, пытать счастья во Флоренции. Он жил там с родственниками над мастерской каменотеса в нищем квартале на южном берегу Арно и, по легенде, так бедствовал, что носил дырявые башмаки, из которых пальцы торчали наружу. Анджело очень рано зарекомендовал себя как поэт и ученый; он учился греческому у Марсилио Фичино и к шестнадцати годам уже перекладывал «Илиаду» латинскими гекзаметрами. Прослышав о его дарованиях, Лоренцо Медичи в 1473 году поселил юношу у себя во дворце, где тот мог пользоваться библиотекой. Анджело взял гуманистическое прозвище Полициано, от латинского названия Монтепульчиано (Mons Politianus). Ему предстояло стать величайшим специалистом по античной словесности своего поколения и даже всего столетия; его стихами вдохновлялись Микеланджело и Боттичелли.

Примерно в 1475-м Полициано написал «славную поэму», воспевающую жизнь и мысль Флоренции. Первым делом он восхвалил Лоренцо, который «городом правит искусно, как Юпитер движением сфер небесных управляет», затем перешел к перечню выдающихся поэтов и ученых (с особым поклоном в сторону «великого Марсилия»). Дальше следует трогательный рассказ об одном из его любимых мест в городе: книжной лавке Веспасиано. Полициано осыпает книготорговца хвалами за то, что тот вернул к жизни древние тексты:

Как некогда критскими травами бог Эпидаврский
Отцу возвратил убитого сына, Андрогея[704]

,Так и ты, Веспасиан, возвращаешь древним
Силу, что отняло губительное время,
Тобой из летейских вод спасаются греки,
А латинский язык не страшится Стикса.
Счастлив, кто имена божественных пиитов
Из пламени погребального вырвал[705].

Позже, оглядываясь в прошлое, Веспасиано написал, что эти первые годы правления Лоренцо были для Флоренции «лучшими за долгое время». Однако Веспасиано считал, что хорошие дни всегда служат предвестниками дурных. Когда правитель, город или отдельный человек достигает вершины счастья и считает себя неуязвимым, он должен «страшиться поворота судьбы, каковой случается неизбежно». На его взгляд, флорентийцы, подобно людям перед Великим потопом или жителям Содома, погрязли в «земных удовольствиях и чувственных наслаждениях», слепо не желая видеть будущие несчастья. Но как Потоп поглотил землю, как на Содом пролился с неба дождь из огня и серы, так «бич пал на Флоренцию нежданно-негаданно и погубил город»[706].

Все это Веспасиано написал задним числом, но даже и тогда, в 1476-м, знаки грядущей перемены судьбы были все очевиднее. Отношения Лоренцо Медичи с папой портились все больше, и Лоренцо считал, что знает, кого в этом винить, – собственных родственников и давних деловых конкурентов, Пацци. Брак между Бьянкой, сестрой Лоренцо, и Гульельмо Пацци, его другом детства, не примирил враждующие семейства. В 1475-м в письме самому верному и могущественному своему союзнику, Галеаццо Марии Сфорца, Лоренцо обвинял «этих моих родичей Пацци», что те постоянно против него интригуют. Дальше он жаловался, что по своей злокозненности «они стараются навредить мне во всем самыми бесчестными способами»[707].

Друг и клиент Веспасиано, глава рода Пьеро Пацци умер в 1464-м. Патриархом клана стал его пятидесятитрехлетний брат Якопо, который с помощью множества племянников начал прибирать к рукам привилегии семьи Медичи. Мало того что Пацци стали папскими банкирами, так еще и Гульельмо с братьями, Джованни и Франческино, сумели получить монополию на добычу квасцов, которая раньше принадлежала Медичи. Вдобавок ко всему в 1474-м Сикст назначил Франческо Сальвиати – кузена этих трех братьев Пацци, которого Лоренцо справедливо считал креатурой враждебного клана, – архиепископом Пизы. Лоренцо это назначение не нравилось, но Сикст упрямо стоял на своем. Он напомнил, что Лоренцо – «обычный гражданин, а мы – папа, ибо так угодно Богу»[708].