Книготорговец из Флоренции

Монахини также служили экономическим интересам города. Насельницы флорентийских монастырей вышивали и вязали, делали ленты, тесьму, подушки и кошельки, готовили травяные микстуры, принимали под свое крыло беззащитных девушек. Лучшие очки в Европе можно было купить у бенедиктинок в Санта-Бригиде аль Парадизо под Флоренцией[696]. В Сан-Якопо ди Риполи делали золотые нити – это была трудная работа: шелковую ниточку обматывали полосками сусального золота. Из этих нитей ткали потом роскошную парчу, вроде той, что поднесли Федерико да Монтефельтро в 1472 году. Хотя доходы от такой деятельности должны были идти монастырю, монахиням обычно разрешали оставлять немного денег себе. Больше чем у половины сестер Сан-Якопо ди Риполи был личный доход из внешних источников[697].

Эти личные доходы обеспечивали благополучие монастыря. Доходы монахинь в Сан-Якопо ди Риполи также помогли Фра Доменико добыть средства для типографии. Мало того что он занял у сестры Агнессы существенную сумму – двадцать флоринов, он еще и обратился к сестре Гостанце за бушелем пшеницы, чтобы выменять матрицы у Иоганна из Майнца[698].

Еще монахини могли зарабатывать для монастыря и для себя, будучи переписчицами и миниатюристками. Доминиканки занимались этим особенно много, и в 1400-х в Сан-Якопо ди Риполи был, по словам историка Шэрон Строччи, «процветающий скрипторий»[699]. Подобно монахиням из других монастырей, сестры копировали и украшали богослужебные книги по большей части для себя и для соседней доминиканской базилики Санта-Мария Новелла, хотя иногда выполняли работу для клиентов вне монастыря[700]. Благодаря Фра Доменико им, как и многим другим переписчикам по всей Европе, предстояло вскоре сменить гусиное перо на верстатку.

Глава 22 Поворот судьбы

К 1476-му Веспасиано продавал манускрипты на улице Книготорговцев уже больше сорока лет. Старые друзья и наставники – такие как Никколо Никколи, Козимо Медичи, кардинал Чезарини, Джаноццо Манетти, Томмазо Парентучелли – давно ушли в мир иной. Некоторых его лучших заказчиков тоже уже не было в живых. Джона Типтофта, графа Вустера, обезглавили в Лондоне в 1470-м. Эндрю Хоулс скончался в том же году, правда более мирно – среди своих книг в прекрасном доме рядом с собором в Солсбери. Борсо д’Эсте умер в своем феррарском замке летом 1471-го, а кардинал Жуффруа – в своем французском аббатстве в 1473-м. Алессандро Сфорца в 1473-м выпал из окна собственного дворца, сломал ребра, пробил легкое и вскоре умер от пневмонии.

Особенно горевал Веспасиано о Яне Паннонии. В 1459-м молодой поэт и ученый стал епископом Печа и одним из влиятельнейших людей Венгрии, которую, после Италии, с горечью называл «этой варварской страной»[701]. Сперва он поддерживал венгерского короля Матьяша Корвина, но в 1472 году, недовольный дипломатическими заигрываниями Матьяша с турками, вступил против него в заговор. Заговор провалился, Панноний бежал в Венецию, однако по дороге заболел. Он умер в замке под Загребом – как горестно заметил Веспасиано, «в великой нужде», – не дожив до тридцати восьми лет[702]. Он сам написал свою эпитафию: «Здесь лежит Янус, первым приведший увенчанных лаврами муз с высот Геликона на брега Дуная».

У Веспасиано по-прежнему оставались важные заказчики, такие как герцог Урбино. В Пезаро место Алессандро Сфорца занял его сын Костанцо. «Образованный муж и опытный воин», как сказал о нем Веспасиано, добавил к отцовской библиотеке еще много томов[703]. Также Веспасиано продолжал трудиться и для короля Ферранте, и для герцога Альфонса. Незадолго до того он создал для Альфонса «Географию» Клавдия Птолемея, атлас Римского мира, составленный в Александрии в середине второго века и переведенный с греческого учеником Мануила Хрисолора. Веспасиано подготовил роскошное издание с десятками карт, на которых показаны места от «Инсула Британика» на западе до «Тапробаны» (Цейлон, современная Шри-Ланка) на востоке. Манускрипт включал многочисленные карты городов: Александрии, Каира, Иерусалима, Дамаска и Константинополя, а также Рима, Венеции, Милана и Флоренции.

Карта Флоренции, вид с птичьего полета с севера, показывает город, обрамленный ромбом стен и разрезанный посередине Арно с его четырьмя мостами. Внутри стен изображены многие городские церкви и монументы; все они подписаны красными чернилами. Художник Пьеро дель Массайо нарисовал даже медный шар, который Андреа дель Верроккьо добавил в 1471-м к фонарю на верхушке купола Брунеллески. На южном берегу Арно, между мостом Рубаконте и Понте Веккьо, можно увидеть красивый городской дом. Четкая подпись красными чернилами гласит: «Domus Vespasiani», то есть дом Веспасиано. Это свидетельствует о дружбе между Веспасиано и герцогом Альфонсом, который, возможно, бывал в доме книготорговца на Виа де Барди и мог оценить эту маленькую шутку. Кроме того, это говорит о значении Веспасиано – его дом, как дом Никколо Никколи много лет назад, стал флорентийской достопримечательностью.