Книжка-подушка

Повторяю, Прошкин в высшей степени профессиональный режиссер, он отлично понимает эту проблему и чуть-чуть сдвигает всю стилистику фильма в гротеск, даже в комикс, так, чтобы перебор со зверствами стал форматным. И он им становится, хотя все равно понятно, в чем тут интерес Первого канала и где идеологические дивиденды.

Вторая проблема существенней.

Все четыре серии фильма построены на паре начальник – переводчик, замечательно сделанной и сценаристом Игорем Порублевым, и режиссером, и актерами. Оба исполнителя – и Виталий Хаев, играющий переводчика, и Йоахим Пауль Ассбек в роли начальника – выше всяких похвал. Но начальнику дарован только интеллект, который не делает его антропоморфным, во всем остальном он животное. Зато переводчик – воплощение человечности, очень богатой и многообразной, ведь, если зло окарикатурено, то и добро должно быть, как сконцентрированный бульон, а то герои будут из разных фильмов.

Учитель химии – нелепый, рыхлый, не боящийся быть смешным, отменно изображающий Чаплина и прозванный за это Чарли, исключительно добрый и умный, образцовый русский интеллигент, такой князь Мышкин сталинского времени. И, как у князя Мышкина, который периодически бился в эпилепсии, у переводчика идет носом кровь в минуты роковые. Блажен, кто посетил. Если бы. Мука мученическая ваши минуты роковые. На них у частного лица физиологическая реакция.

Учитель, ставший при немцах переводчиком, – частное лицо, защищающее свои частные ценности, свое частное пространство – беременную жену, старуху-мать, ностальгический домашний уклад, до конца не разрушенный, большевиками не добитый. Переводчик – из бывших, и столовые приборы с фамильным вензелем не куплены и не продаются, они часть мира, который необходимо сохранить.

Понятно, как эта история была бы рассказана в свободной стране, при проклятом ельцинизме. Переводчик успешно бы гадил немцам, обманывая их при переводе, спасая кого можно, предотвращая трагедии и губя доносчиков, делая одно добро, за что был бы разорван на части соседями при возвращении Красной армии или сдан в НКВД и расстрелян. А семья бы отправилась по этапу. Судьба частного пространства и ложек с вензелями тоже очевидна: они были бы проданы и перепроданы.

Трагедия частного лица, попавшего в исторический катаклизм, – излюбленная тема искусства XX века, и она не решается в пользу частного лица. Оно терпит крах. Крах этот имеет тысячи вариантов, но в любом случае это крах частного лица, а иначе про что был рассказ? Именно это сегодня не переваривается, по крайней мере в сериале, герой которого должен вызывать постоянное сочувствие, из вечера в вечер.

Это какое-такое сочувствие к предателю? Вы сошли с ума. Никакие дела не извиняют коллаборациониста – ни малое добро, ни даже малые подвиги. Переводчик недаром учитель химии. Уже в первой серии он наколдует адскую смесь, отправив на тот свет двоих извергов. Но этого недостаточно. Ох, недостаточно. К тому же фашисты за двоих уничтожат аж два десятка, и получится, что переводчик виноват в их гибели. Нет, он должен полностью переродиться, по капле выдавить из себя Чарли, изжить Мышкина, растоптать интеллигента, отказаться от частного лица, да и от любого лица в принципе – стать настоящим мужиком, героем, Рембо, чтобы, перебегая от стенки к стенке и отстреливаясь, уложить из автомата полсотни фрицев, чтобы зритель облегчено вздохнул: правильный был пацан, врагу бы я не сочувствовал.

Все напрашивающиеся вопросы – как это могло случиться, ведь переводчик весь фильм спотыкался и падал, как же он вдруг так ловко бегает и еще ловчее убивает, ведь он ножом только за столом пользовался, а автомата в руках не держал? – все эти глупые вопросы Прошкин снимает, пародируя голливудский финал и собирая штампы в кучку, включая совсем серийную сцену с вроде бы убитым героем, который восстает из мертвых, чтобы прикончить начальника, главного супостата. Пародия идет не только через комиксовое занижение, но и через сомнамбулическое завышение – замечательна вся прелюдия к расстрелу, медленная, торжественная, с глаженьем белой рубашки и разглядыванием себя в зеркале. Это не подготовка к операции, а священнодействие, ритуал, дышащий местью, и кто знает, может, все это произошло в воображении героя, привиделось ему, когда он рыдал над трупами матери, жены и младенца? У меня нет претензий к финалу: хорошо придумано, хорошо сыграно. И вообще Прошкин и Хаев отличные.

Время поганое.

11 мая

Про конкурсы песни я не понимаю, про Евровидение – тем более. Но крик стоит такой, что пришлось посмотреть Кончиту. И что всех так потрясло? – Кончита как Кончита, артист в образе. Это много раз воспетый аттракцион: Лондон, рынок, бородатая женщина. Поэтика Диккенса. Публика в изумлении, открыла рот, дети в восторге, все билеты проданы. И что в том плохого? И разве это не метафора попсы как таковой – самой благонамеренной? Почтеннейшая традиция, ей миллион лет. В интересное время живем: чем в большем раже сторонники скрепы, тем меньше они могут ее опознать.

14 мая