Книжная дама из Беспокойного ручья

Юния двинулась в сторону выпавших ягод, и я тут же сжала ногами ее круп, дернув за поводья.

– Стой! – приказала я мулу.

Мальчик оглянулся, а женщина усилила хватку, таща его за руку дальше по дороге, но я успела разглядеть страх в его широко открытых глазах, виной которому были детские ночные кошмары.

Осознав, что все это время ему снился мой образ, я с грустью опустила голову.

Спустя час я привязала мула к прогнившим перилам крыльца и постучалась в дверь последнего читателя. Им была семидесятипятилетняя пожилая женщина, которая при виде меня вскрикнула от радости:

– Это же наш Василек. Проходи скорей.

Вздохнув с облегчением, я оглянулась через плечо и вошла внутрь. Лоретта Адамс села за маленький столик с шатающейся ножкой, которую разъели термиты. Перед хозяйкой лежала кружевная салфетка светло-коричневого цвета, на которой стояли две пустые чашки. С краю лежали аккуратно сложенные куски ткани. Другая стопка была на пуфике из тика.

Сальные свечи изливали теплый свет на выбеленные стены и простенькие занавески, разнося запах животного жира по всему помещению. На коленях, укрытых фартуком, у нее лежал Ветхий Завет.

– Мисс Лоретта, – обратилась я к ней тихим голосом, – это я, книжная дама.

– Я знаю, кто ты, дитя. Хоть и слеповата стала, но слух еще не подводит.

– Да, мэм, – улыбнулась я и положила книгу.

Мисс Лоретта очень плохо видела. У нее не было мужа, поэтому она жила одна и общалась только со своим племянником, который заходил в гости, только когда переставал кутить.

И тем не менее, Лоретта понемногу читала и красиво писала, что еще сильнее портило ее зрение, она могла различать только силуэты, и это доставляло большой дискомфорт. Со слухом же проблем не было, да и ум оставался все таким же проницательным и острым.

Она хвасталась тем, что до сих пор никто лучше нее не способен туго затянуть петлю во всем Кентукки, сшить самое красивое стеганое покрывало или изящное воскресное платье – другими словами, она была одаренной швеей, которой часто присылали письма с просьбами сделать наряд по случаю крестин, свадьбы, траура или любого другого церковного события.

Внутри хижины царила чистота. Все вещи лежали на своих местах, хотя в такой тесноте грязи негде было разгуляться. Как и все дома горных районов, стены имели темный оттенок из-за копоти, исходящей от печки. Но кровать была заправлена, сверху лежало аккуратно сложенное одеяло, и, судя по всему, Лоретта даже подмела полы и кое-где смахнула пыль. На горячей плите стоял чайник, покрытый каплями. Позади него притаился котелок с водой и сковорода с мелассовым хлебом, чей аромат подслащал спертый воздух.

Две худощавые кошки, Миртл и Милки, подняли пушистые белые головы, зевнули и снова улеглись под плитой.

Неуклюже размахивая по столу рукой, Лоретта искала китайские чашки. Обнаружив пропажу, она подвинула их ко мне.

– Припозднилась ты сегодня. Возьми эту книгу и налей себе чаю, дитя.

Я взяла свой читательский материал и вместо соснового бруска подложила его под ножку шатающегося стола, стараясь не уронить дребезжащую на нем посуду.

Собрала чашки, пошла к плите за чайником и, развернувшись, сделала большой глоток и только потом принесла Лоретте ее половину, радуясь тому, что она не заметила мою нестерпимую жажду. Вытерла рот о край рукава и жадно уставилась на испеченную еду.

– Угощайся хлебом, принеси сюда чайник и подлей себе еще немного, – сказала она. – У нас много муки второго и третьего сорта, дитя. В этих старых горах целый воз корней сассафраса и бочки питьевой воды. Этого хватит, чтобы прокормить всю страну. А еще у нас есть сладкий хлеб, если ты проголодалась.

– Да, мэм, – пробормотала я, чувствуя, как лицо заливается краской. Даже несмотря на плохое зрение, мне казалось, что Лоретта могла подмечать куда более значительные вещи, чем большинство зрячих людей. И тем не менее, я не притронулась к еде. Возможно, это все запасы на неделю вперед.

Я села на один из старых плетеных стульев, который она смастерила из кусков коры.

Лоретта дала мне Библию. Я открыла ее на том месте, где мы в последний раз остановились, – Книга Руфь. Спустя двадцать минут она осторожно постучала палкой по моей ноге.

– Пора собираться домой, дитя. Скоро стемнеет.

Я протерла глаза. Тени гор просачивались в хижину, окрашивая стены темными брызгами.

Наклонившись, я осторожно вынула книгу из-под ножки и вернула на место сосновый брусок, держа другой рукой край стола, чтобы ничего не уронить на пол.

– Мисс Лоретта, это «Доктор Дулиттл». Думаю, вам понравится, – обратилась я к ней, подержав у себя книгу несколько мгновений.

Она шикнула, поднеся палец ко рту, и покачала головой.

– Тут нет ничего непристойного. Это интересная история об очень милом докторе, который умеет разговаривать с животными, и…

– Какой вздор, дитя. Я уже тебе не раз говорила: не приноси мне правительственные книги.

– Но…

– Это никчемная литература о проделках дьявола. Для дураков. Забери ее обратно.

– Да, мэм, – с досадой ответила я, мечтая когда-нибудь прочесть ей любую библиотечную книгу вместо Библии.