Книжная дама из Беспокойного ручья

Впервые в жизни мне было плевать на мнение Харриетт и ее изощренные наказания. Я добыла газету для читателя, Куини получила новую работу в большом городе и, самое главное, Па – жив.

Глава 25

Я ушла далеко за город, прежде чем остановиться на привал. Новость об отце принесла успокоение. Ведь нет ничего важнее семьи, поэтому все проблемы тут же забылись. Но внезапно по спине иголками пробежал страх. Если люди Компании увидят у Куини письмо от членов профсоюза, они изобьют ее, сожгут дом или вовсе убьют, а следом и всю родню. Мне стало стыдно за то, что я использовала ее в своих личных целях. Теперь с ней могло случиться все что угодно.

Буквально в прошлом году люди Компании вломились к Гордону Брауну, узнав, что его жена передавала письма шахтерам с призывом выйти на забастовку. Не обнаружив мужа, они разгромили весь дом и устроили засаду, чтобы застрелить его. На следующий день зачинщик так и не появился, и боссы решили выгнать из шахтерского поселка его жену и семерых детей. Несколько дней спустя к ним на встречу пришел доброжелательный адвокат из соседнего округа. Он представлял интересы семейства Браунов и других «нерадивых» шахтеров. Через два дня молодой человек взорвался в собственной машине.

Я прижала трясущиеся руки к карману с письмом. Куини была в безопасности. Па – тоже. А большего и не надо, уверяла я саму себя, медленно осматриваясь по сторонам. И только трижды проверив ближайшие деревья, убедилась, что точно никого не было рядом.

Юния вела нас по лесной тропе, пока я, намучившись с конвертом, читала письмо, временами посматривая через плечо в поисках злобных боссов, стремглав мчавшихся за мной.

Па писал, что уехал по семейным делам. С ним все в порядке. Он находился на границе со штатом Теннесси и собирался вернуться домой через две ночи.

Под семейными делами имелись в виду шахтерские собрания.

Еще две ночи…

Он никогда не выходил из своей лачуги более чем на две минуты. Меня беспокоили эти разговоры и возможные беды, которые могли настигнуть его из-за забастовок и их опасных последствий.

Мама всегда ругалась с ним на эту тему. Но каждый раз, когда я пыталась завести разговор, он начинал спорить на повышенных тонах и вскоре уходил, ворча себе что-то под нос.

Юния резко остановилась, заметив препятствие. В знак предупреждения мул топнул копытом о землю, но гремучая змея проигнорировала его жест. Медленно приняв обороняющуюся стойку, она слегка привстала, обнажила язык и загремела погремушкой на хвосте.

Я натянула поводья, пытаясь пойти обходным путем. Но старая упрямица стояла на своем. Виляя хвостом, она смотрела влево, обнажив зубы.

Поводья сильнее натянулись.

– Назад! Тише, девочка, – успокаивала я ее.

Мул всхрапнул, слегка пошатнулся назад, но все еще рвался в бой, топая копытами. Я дернула поводья, приказав ей отойти назад и развернуться, чтобы дать время хищнику на маневр. Мы проделывали это упражнение уже не раз.

– Назад, Юния! Тише! Тише! Спокойно!

Секунду спустя я вылетела из седла и рухнула прямо перед змеей. Мгновенно спрятала лицо в ладони и свернулась калачиком, чтобы защититься от смертельных укусов.

Землю сотрясали удары копыт, и внезапно по всему сосновому лесу раздался сдавленный крик. Трудно сказать, мой собственный или мула.

Я сделала несколько тяжелых вдохов и, набравшись смелости, открыла глаза. К моему ужасу, письмо отца лежало рядом со змеей. Изгибаясь всем телом, я медленно, сантиметр за сантиметром, ползла за конвертом с вытянутой рукой. Глаза сосредоточены на хищнике, пальцы уже едва касались бумаги.

Раздался резкий хлопок, и Юния заревела во всю глотку. Я отскочила, прижав голову к земле. Меня охватил страх как никогда. Видимо, люди Компании уже были на подходе.

Упав лицом в грязь, я схватилась руками за голову. Сердце с такой силой колотилось в груди, что вдавливало тело в землю, вырыв подо мной небольшую могилу. Содранная кожа так и приманивала к себе змеиный яд и пули разъяренного начальства. Спустя несколько секунд послышались шаги. И снова все затихло вокруг. Я приподняла голову, чтобы осмотреться.

На усыпанной листьями дороге стояла Ангелина в коричневой широкополой шляпке, сжимая бледной костлявой рукой листья лаконоса, а другой хлопая себя по маленькому вздувшемуся животику. На распухшем запястье висела старая веревка с привязанной к ней кроличьей тушкой, свисавшей вниз головой к юбкам. Вид у нее недовольный.

– Упрямая старая кляча! Ну-ка брысь! – закричала она, слегка ударив прикладом по коленям мула, чтобы забрать себе подбитую добычу. – Назад! Это мой ужин. Не дам тебе ни кусочка. Все пойдет в кастрюлю, а не тебе в пасть.

– Ан… Ангелина. – Стоя на коленях, я прижала ладони к трясущейся груди и попыталась подняться, с большим трудом сделав вдох.

Она вцепилась мне в руку и помогла выпрямиться.

– Юния не захотела обходить, – оправдывалась я.

Мул поддакивал, громко фыркая себе под нос. Шевеля ушами, он отвернул морду в другую сторону и смотрел на камни в высокой траве.

– Черт вас подери, – ругнулась Ангелина, бросив мою руку.