Книжная дама из Беспокойного ручья

Седьмого августа 1936 года младенцу едва исполнилось две недели, а отец уже зажигал новую свечу для свиданий, оставив гореть ее подозрительно долго. Воск медленно стекал на блюдце, собираясь в единую массу, которая могла пригодиться в будущем.

Струйка дыма тянулась к деревянным балкам и улетала в открытое окно.

– Все будет хорошо. Приходится идти на ухищрения, раз нет денег на новую свечу. Не пойду же я откапывать старую вместе с трупом.

Я нервно крутилась вокруг него с младенцем на руках.

– Па, не делай этого.

– Дочь, – прошипел он. Этот разговор ему был явно не по душе.

Отец задул свечу и, довольный своей работой, отнес на крыльцо. Он был полон решимости выдать дочь замуж и найти малышке отца. Я уложила Хани в кроватку и вышла за ним.

– Па, пожалуйста, не нужно этого делать.

– Кюсси. – Он поднял свечу. – Я обещал маме добиться для тебя достойной жизни. Это поможет подольше удержать пламя.

– Но у меня достойная жизнь…

– Ребенку нужен отец, а тебе – заботливый муж.

– Хватит, пожалуйста. У нас и так все отлично. Есть деньги, Лоретта присматривает за малышкой.

– Лоретта уже не молода…и… толком ничего не видит, – прохрипел он, подавляя приступ кашля.

– Док приносит ей деньги. Неплохой заработок. Можно что-нибудь прикупить. Но главное, что она хорошо ладит с Хани. Вспомни Лилу Доусон. Ослепшая вдова смогла вырастить четырех младенцев…

– Только не в моем доме! – Он ударил по перилам, задыхаясь. – Рудник закроется через неделю. Я должен найти тебе подходящую партию!

– Можно найти работу в УОР. Сейчас там много рабочих мест для мужчин…

Отец окинул меня жестким хмурым взглядом.

– Носиться с бумажками? Просить помощи у правительства? Если мужчина не может чего-то сделать сам, то он обходится без этого.

– У них много достойных рабочих мест…

– Ты хочешь, чтобы я открыто признался в собственной нищете? – Оскорбился он, положив испачканную углем руку на грудь.

Я поморщилась. А ведь он прав. Чтобы работать в УОР, необходимо было принять своеобразную присягу. Причем к вам в любое время мог явиться чиновник с проверкой, которому необходимо было доказать свое бедственное положение. К счастью, к нам пока никто не приходил. О нас помнили, но любая попытка оборачивалась провалом, потому что мы жили в дебрях, куда редко ступала нога человека. Мне уже надоело в сотый раз объяснять дорогу.

– Я хочу заботиться о нас. Мне не нужен жених и уж тем более муж. – Я нервно заламывала руки, потрескавшиеся и потемневшие от кипячения подгузников, одежды и постельного белья. – Все будет хорошо, и у тебя, и у меня.

– Жизнь шахтера коротка, моя дочка.

– Прошу, прекрати. – Я прогоняла дурные мысли.

– Восьмерых накрыло обвалом в январе. Их души навечно остались в той яме.

Слышала о том кошмаре. Как мужчины и совсем юные ребята оказались в западне из поднявшейся пыли и посыпавшихся камней. Никто не мог до них добраться. И вскоре ядовитый газ унес жизни всех страдальцев. Даже тела не удалось достать. Люди Компании решили превратить это место в гробницу, пригласив священника на отпевание.

– Я никуда не уйду с этой земли, оставив двух любимых девочек на произвол судьбы. – Он выпятил подбородок.

Меня умиляло то, с каким трепетом он относился к Хани, и как эта малышка всего за две недели растопила его сердце. С ее появлением наша унылая дыра озарилась светом надежды, и на душе заметно полегчало. Хотя живот все же скручивало от упрямства отца и его страшилок.

– Думай о лучшем. Мы можем переехать Филадельфию. Там есть прекрасные врачи, которые заботятся не только о белых.

– Хватит! Я дал обещание твоей матери. – Он снова закашлял. Гнев плотно окутал легкие.

– Кто захочет жениться на Васильке? Еще и с таким ребенком? – Плюхнувшись на стул, я отчаянно сжимала холодные руки, пряча их в складках юбки. – Уж точно не благородный рыцарь. – Отец вздрогнул от этой мысли, смотря на ручей. – Не хочу покидать свой дом. И тебя.

– Кюсси, – он вздохнул и тоже присел, – это я должен покинуть тебя. Док дает неутешительные прогнозы.

– Поедем в Лексингтон, в настоящую городскую больницу, и раздобудем лучшее лекарство. Пожалуйста, папа, позволь мне остаться и заботиться о тебе…

– Это место не для вас с Хани.

– Я в состоянии обеспечить собственного ребенка, и для этого мне не нужен муж. Книги прокормят.

– Вы заслуживаете лучшего. Того, чего я не смог дать вам с мамой. – Он совсем охрип.

– А кто даст это «лучшее»? Кто посмеет? Любая белая уродка на моем фоне тут же становится красавицей. Я для них изгой, бельмо на глазу… Прошу, взгляни на меня.

Но он боялся. Плечи опустились. Его выдавали покрасневшие глаза, которые обрамляла угольная пыль.

– В городе осталась лишь горстка подходящих мужчин. И большинство из них уже отказали. Остальные сильно испуганы.

– Я должен знать, что о вас есть кому позаботиться.

– Кто же женится на Васильке? Кто?

Вдалеке послышался тихий свист и ржание лошади. Приятная уху мелодия струилась между сосен, спускалась к журчащей воде и облизывала гладкие скалы.