Книжный на левом берегу Сены

— Ты их с тех пор хоть раз надевала?

— А как же. В «Ша нуар».

Киприан покачала головой.

— Нет, ты невозможна. Если твоя лавка приобретет всемирную известность, тебе придется позволить мне заняться твоим гардеробом.

— Зачем это? А, чтобы ты не стеснялась старшей сестрицы, когда ту будут фотографировать для «Вэнити фэйр»?

— Вот именно.

— Если ты как положено перепечатаешь «Улисса», мы с тобой закатимся в «Прентам»^[90].

Разразившись хохотом водевильного злодея, Киприан подытожила:

— Заметано!

Но стоило ей взяться за перепечатку, как совсем скоро она ворвалась в «Шекспира и компанию» в растрепанных чувствах и отчаянии, всхлипывая и потрясая смятыми в руках страницами.

— Не могу, — простонала она.

Сильвии меньше всего хотелось подыгрывать сестре в мелодраматической сцене, но она напомнила себе, что та оказала ей любезность, взявшись печатать рукопись. Так что она заключила дрожащую Киприан в объятия и проворковала:

— Сестричка, дорогая, чем мне тебе помочь?

— Можешь так и передать этому твоему корявому Иисусу, пускай не удивляется, что теряет зрение. Я сама чуть не ослепла от его писанины и больше такого не вынесу.

Ее нервный тон не предвещал ничего хорошего, и у Сильвии на мгновение перехватило дух. Вот оно, даже ее сестра, и та не может помочь ей. Кто я такая, чтобы издавать «Улисса»? У Сильвии не получалось отделаться от мысли, что она жалкая любительница. Она прыгает выше головы.

В отчаянии она попробовала уговорить Киприан продолжить работу.

— Мне страшно жаль, что это так непросто… Давай я повышу тебе ставку?.. Только подумай, потом тебе будет чем гордиться… Твое имя будет стоять в известной на весь мир книге!

Но Киприан уперлась и продолжать ни в какую не желала.

— Мне требуется сон, Сильвия. А я подскакиваю ни свет ни заря, чтобы сесть за машинку, и посмотри, какие у меня мешки под глазами. Я все-таки актриса, черт подери. Я не могу позволить себе выглядеть вот так.

Сильвия узнала эту непреклонность в голосе и поняла, что от Киприан она больше ничего не добьется.

После ухода сестры она бессильно навалилась на стол, уронив голову на руки. Как она тому ни противилась, не могла унять досады, что в это тяжелое для нее время в Париж приехала Киприан, а не мать.

— Сильвия?

Она вздрогнула и посмотрела вверх. Ей казалось, что они с сестрой одни в лавке, но оказывается, кроме них там была ее подруга Раймонд Линосье, жившая по соседству, одна из первых и самых преданных покупательниц Сильвии. Женщина-врач с собственной практикой, что встречалось в те времена крайне редко, Раймонда вызывала у Сильвии бесконечное восхищение.

— Боже мой, мне очень жаль, что ты все это слышала, — пробормотала Сильвия.

— Я с совершенным пониманием отношусь к перипетиям в отношениях между сестрами, — улыбнулась Раймонда, а Сильвии захотелось плакать.

— И еще я думаю, что могла бы помочь, — продолжала она. — Знаешь, мой отец нездоров, и я по многу часов в день ухаживаю за ним у него дома. А в свободное время только и делаю, что читаю, читаю, читаю, так что не отказалась бы немного разнообразить досуг. Возможно, у меня получится напечатать что-то из книги Джойса. Для меня это стало бы большой честью.

Сильвия распахнула глаза.

— Я бы никогда не осмелилась…

— Давай не будем снобами, Сильвия. Пускай я доктор, но это еще не означает, что я не могу набивать текст.

— Работа очень выматывающая, да ты и сама слышала…

— Я выдержу. В медицинской школе на курсе естествознания учились всего две девушки, и я была одной из них.

Сильвия просияла.

— Чудесно, давай я покажу, что нужно сделать.

Вот и еще одна Флоренс Найтингейл бросается спасать «Улисса».

Зима отступала под напором весны, снег превращался в ручейки, журчавшие в уличных стоках, на тротуарах образовались лужи, и в них весело плескались голуби. В один из первых теплых дней в лавку зашел очень привлекательный молодой человек, в котором безошибочно угадывался уроженец Среднего Запада. Его волосы были цвета ваксы, а аккуратно подстриженные усики, как решила Сильвия, должны были придавать больше солидности мягкому, еще совсем юношескому лицу. Массивный, но подтянутый, он своим обликом сразу напомнил Сильвии спортивных мальчишек из ее детства, предпочитавших беготню с мячом чтению книг.

Точно благовоспитанный ребенок, которого привели в церковь, он при входе снял потертую твидовую шляпу и принялся рассматривать полки с романами и журналами. Утро в лавке выдалось хлопотное, и Сильвия наблюдала за незнакомцем краешком глаза, пока пробивала чеки и записывала книги, выбранные постоянными читателями библиотечной секции.

Наконец, только она успела закурить новую сигарету, новый посетитель подошел к ее столу.

— Вы Сильвия Бич?